Голубика в кружке. Вера Пчелинцева
привезли на скорой. Упала в обморок прямо на работе. Довела себя до этого сама. Наталья Васильевна так и сказала. Как она ругалась! А Лена лежит под капельницей, вся зеленая, и плачет.
– Вы же взрослая женщина! У вас двое детей! Как можно не обращать внимания на то, что уже четыре месяца кровотечение? Как может быть некогда? А сейчас помрете – и кто будет с детьми?
У Ани внематочная. Тоже привезли на скорой. Так жалко ее. Ей уже за тридцать, а детей нет. Десять лет замужем – и никак. А тут внематочная. Шансы уменьшаются.
Ирине Геннадьевне за шестьдесят. Крупная женщина с мужской стрижкой. Она все удивлялась – и думать забыла про гинеколога, давно уже климакс, а тут какие-то осложнения.
Юльку жалели, потому что молодая. Понимали, что девочку обманули. Свою историю про предательство красавца Сережи Юлька рассказала в первый же вечер. По вечерам они ведут беседы. Медсестра выключает свет. Стеклянная дверь в коридор как ночничок. Уютно. Все звуки в больнице стихают. В темноте так легко верится в счастливое будущее. Женщины подобрались душевные – или просто, когда боль терзает тебя саму, ты лучше понимаешь и боль другого.
Только Ольгу не принимала вся палата. Она легла в больницу на «заливку». Все единогласно возмущались таким решением. И недоумевали, как можно было до этого дотянуть? Ты не знала, что беременна? Знала. А почему не пошла аборт? Страшно было. Ведь это вредно. А так я рожу. А рожать не страшно? Но ведь это не настоящие роды, а маленькие. Да ведь ребенок уже шевелится! И еще так никто и не узнал, как Ольга добилась разрешения на эту жуткую процедуру. Вопросы оставались без ответа. Аня вообще не могла смотреть в Ольгину сторону. У каждой свое.
Утро, как обычно, началось в шесть часов. Медсестра бесцеремонно включает свет. Ставит градусники. Делает уколы. Забирает градусники. Выключает свет и уходит. Некоторые тут же засыпают. За окном еще темно. Юлька лежит с открытыми глазами. Прислушивается к себе. Лучше. Гораздо лучше.
Когда все пошли на завтрак, Ольга отправилась в процедурную.
После завтрака вернуться в палату не удалось – уборщица махала шваброй и ворчала, чтобы подождали в коридоре: «Пусть и проветрится заодно!» Женщины расположились на старом диванчике. Настроение сегодня было на удивление радостное. Лена со вчерашнего дня пошла на поправку. Гемоглобин растет. Аня решила ехать в какой-то крупный перинатальный центр. Муж сказал, что там помогут. Ирина Геннадьевна ждала выписной лист: «Слава богу, домой, к деду своему!»
Из процедурной вышла Ольга, согнувшись в три погибели и держась за округлившийся живот. Все сразу замолчали. Но никто не подошел к ней, чтобы поддержать. Не обращая внимания на ворчание уборщицы, Ольга прошла в палату.
Больница продолжала жить своей жизнью. На место Ирины Геннадьевны привели молодую беременную. Еще месяц до родов. Огромный живот. Двойня. Надо дотянуть до последнего.
И тут закричала Ольга. Юлька аж подскочила. Женщины испуганно смотрели на вопящую Ольгу. Вбежала медсестра. Потрогала живот, измерила пульс.
– Схватки. –