Эксперимент. Дмитрий Красавин
волосам, поцеловать их. Помнит ли она как они плакали, глядя в глаза друг друга, как кружилась в полете танца – будто были одни во всей Вселенной? В нерешительности, боясь ненароком потревожить ее сон, он замер около ложа этой ставшей бесконечно близкой ему женщины. Пять минут прошло или два часа, он не знает. Подняв глаза, Гвоздиков увидел в двух шагах от себя какую-то дверь. Он подошел к ней вплотную. Она была приотворена. Из узкой щели между косяком и створкой торчали куски штукатурки, а пол вокруг покрыт толстым слоем известковой пыли. В верхней части щели виднелась узкая полоска неба. Гвоздиков навалился на створку плечом, но, блокированная с другой стороны чем-то тяжелым, она не шелохнулась.
– Сергей, – услышал он за спиной тихий голос Рабии. – Ты все помнишь, что с нами произошло?
– Да, – ответил он, обернувшись к ней.
– Мы с тобой находимся в доме моего мужа, в кладовой на первом этаже, – Рабия перешла на арабский язык. – Ночью я проснулась от грохота, вероятно, в дом попал снаряд, разрушив взрывом два верхних этажа и завалив вход в кладовую со стороны гостиной. Ты так крепко спал, что не проснулся, а мне жалко было тебя будить. Я осмотрела все сама, облазила все углы и узнала это помещение. Из него помимо двери есть другой выход наружу – через люк в полу, но там надо долго пробираться по узкому лазу и тогда попадаешь во внутренний сад одного из домов на соседней улице.
– У тебя есть муж?
– Халед был боевиком Джебхат ан-Нусры4, боролся за создание исламского государства. Три года назад, через неделю после свадьбы, его убили в боях под Идлибом5. Его друзья предложили мне, во имя Аллаха милостивого и милосердного, отомстить за смерть мужа, взорвав себя в окружении врагов ислама. Полгода меня наставляли в вере и обучали обращению с взрывчаткой, а потом к нашему лагерю подступили войска Асада, и я сбежала в Турцию с другими сирийскими беженцами. Я видела много смертей и не хочу никого убивать.
– Я в туалет хочу, – переминаясь с ноги на ногу, взмолился Гвоздиков.
– В углу по диагонали от тебя, за грудой кирпичей валяется пластмассовая бутыль из-под машинного масла. Воспользуйся ею. Я отвернусь. И еще, переходи тоже на арабский, чтобы освоиться с артикуляцией.
– Попробую, – ответил на арабском Гвоздиков.
– На моем мобильнике села батарейка, а розетки здесь не работают. У тебя есть мобильный телефон?
– Не знаю.
– Посмотри в своем чемодане. Если есть, я дозвонюсь до кого-нибудь из своих друзей, чтобы помогли нам. Мои вещи лежат в дорожной сумке, я ее осмотрела: там только моя одежда, паспорт, кошелек с банковской картой, зарядка и разные мелочи – все что было при мне в отеле в ту ночь, когда нас похитили.
Сергей, снова пригнув голову, прошел в указанный Рабией угол, нашел бутыль, облегчился. Застегнув ширинку, перешагнул через кирпичи, подошел к лежащему на полу чемодану и открыл его. В глаза
Джебхат ан-Нусра (Фронт Победы) – отделение международной исламистской террористической организации «Аль-Каида» на территории Сирии и Ливана. Группировка основана 23 января 2012 года и считается одной из наиболее успешных среди повстанческих группировок. Признана террористической организацией многими странами, включая Россию и США. Неоднократно заявляла о своем расформировании и присоединении отрядов к другим группировкам. С января 2017 года входит в Хайят Тахрир аш-Шам.
В июле 2017 года в провинции Идлиб произошли кровопролитные столкновения между вооруженными формированиями за влияние в регионе и контроль над каналами поставок техники, вооружения и припасов из Турции. Бои продолжались на протяжении нескольких дней и привели к сотням убитых и раненых боевиков. В результате этих боев в августе 2017 года контроль над провинцией Идлиб почти полностью закрепился за группировкой «Джебхат ан-Нусра».