Преданные империей. Записки лейтенанта. Игорь Владимирович Котов
замер, но видя, что я не собираюсь продолжать, расслабился.
– Слушай, а ты мне тогда здорово заехал. Уважаю… Колян, помнишь я рассказывал, как мне въехал по роже офицер?
Колян, тот, что догнал поезд, уважительно осмотрел меня с ног до головы. Судя по интонации, офицеры нашей части никогда ему не напоминали 28 панфиловцев.
– Это он, точно говорю. Тащи лейтенанта к нам. За знакомство… А? – умоляюще, посмотрел он в мои глаза, а я в его. И все понял.
– Ладно. Пошли, – это был мой первый стакан вермута в жизни. С тех пор я его не пил, не пью и пить не буду, даже в том случае, если замучит жажда. Лучше ослиную мочу. Говорят, если после пьянки вермутом помочиться на деревянный забор, от него останутся только гвозди.
Позднее говорили, что кто-то из партизан отстал от состава. Приписанный к первой роте, его, судя по слухам, через месяц судили за дезертирство. Получил пять лет. Считай, не боевая потеря. Третья по счету. Двоих задавило при погрузке бронетехники в полку. Сколько еще будет таких ненужных потерь? Ровно столько, сколько необходимо для получения подразделению «Ордена Ленина», а кое-кому и генеральского звания. Но тогда я об этом не догадывался.
Поговорив с партизанами о бабах, драке и пьянках, я вернулся в свой офицерский вагон чуть навеселе, но никто вида не подал. И сразу завалился спать.
Вечерело. Под стук колес слипались глаза. Мое место – на второй полке. Внизу Князев и гости из первой роты. Косинов, Шорников, и конечно прапорщик Шатилов, которого определили в батарею по его же просьбе. Ибо они с Князевым давно были, как Чук и Гек. Неразделимые сиамские близнецы на фундаменте алкоголизма и воровства армейского имущества. Дробный перестук колес тянул на дно сновидений. Там во сне, я шел наперевес с красным знаменем и криком «ура» сбивал наземь охамевших фашистов. Бежал в штыковую атаку, поднимая за собой десяток бойцов. Визжал, протыкая их штыком насквозь.
– Эй, Котов, хвати орать…, – доносится снизу.
О, это Князев. Ладно. Не буду. Ибо фашистом мы все равно победим. А пока за окном мелькает Казахская степь, ровная как наши мысли, бесконечная, как служба. Сквозь которые слышатся голоса.
– Давай, чтоб все вернулись живыми, – капитан Вова Косинов поднял стакан, наполовину пустой, и чокнулся с Князевым, Шорниковым и Шатиловым.
– Давай…
Лет, эдак, за сорок. Высокий. Прапорщик Шатилов – старшина батареи обладал странной походкой, какую приобретает человек всю жизнь таскающий тяжелые мешки. Мне не нравилось, что он нещадно обирал солдатиков в дни получки, которые не могли огрызнуться. Но сделать ничего не мог. Себе в помощники – каптёрщиком, взял такого же, как сам вора. Отбирать деньги у солдат – не самая прибыльная статья дохода, но она гарантировала ежевечерние пьянки с участием почетных гостей первой роты. Ну, право, не из собственной зарплаты же покупать алкоголь, чтобы напоить капитана Косинова?
Этот прапорщик все делал из подволь. Что б было меньше шума.