Егорка и Змей Добрыныч. Юстасия Тарасава
лесу ничего… особенного сегодня не встречал? – осторожно поинтересовалась бабушка.
– Ты тоже заметила? На развилке Чарыша и Порозихи костровище.
– Там всегда улов большой, – напомнила бабушка Прасковьюшка.
– А в лесу полно меток, – продолжал Михаил. – Кто-то вешки ставил: веточки надломил, стрелки на коре процарапал. И фантики валяются, обёртки. Это чужак, нашим-то жалко свой лес портить.
– Мишенька, – встрепенулась бабушка Прасковьюшка, – а замок и петли маслом не ты смазал?
– Какой замок? – не понял Михаил.
– Значит, не ты, – вздохнула бабушка. – Пойдём, покажу.
Мишенька мгновенно переменился: из добродушного заботливого внука превратился в лесника, наткнувшегося на чужие следы в своём лесу. Смеющиеся серые глаза сузились в щёлочки. Изучив замок и петли, Михаил сделал выводы, которые ему не понравились: – Прячется кто-то в нашем лесу. А зачем – не знаю.
– Может, браконьер? – предположил Егорка.
– Вряд ли. Сети вроде нигде не прикопаны, а если б он стрелял – в деревне бы услышали.
– Тогда кто? – встревожилась бабушка Прасковьюшка.
– Это точно чужак. Деревенские в дедагордееву избушку ни за что не полезут.
– Мишенька, а может это свои? В нашей-то семье все знают, что привидения никакого нет. Может, Гриша?
– Бабуля, Гришка в плаванье уже четыре месяца, а замочек смазали явно на днях. Я сегодня, как приехал, первым делом мамке подарки отдал, а вторым – обзвонил всех, пригласил моё возвращение отпраздновать. Лидка с Людкой экзамены на врачей сдают, и тётка Устя с дядь Колей поехали в город их поддержать.
– Поехали-таки? – удивилась бабушка Прасковьюшка. – А мне не сказали.
– Волновать не хотели. Тимка с Томкой в лагере вожатыми, тёть Галина там начальник смены, а Константин Петрович физкультуру ведёт.
– Это я знаю, – кивнула бабушка Прасковьюшка.
– Вот и получается, – Михаил почесал затылок, – что ничего не получается.
Из-за печки выскользнул Змей Добрыныч и откашлялся.
– Кхм, кхм. Я извиняюсь, – вкрадчиво произнесла Правая голова, – однако, ежели вы интересуетесь, кто по лесу шастал, то мы его видали.
– Я ничего не знаю, – выпалила Левая.
– Не отрицай, – строго сказала Средняя, – мы все его видели.
– Не видел, – продолжала упорствовать Левая голова.
– Мы, – Правая и Средняя головы подались вперёд, – вашего лазутчика видали. Безынтересный мужичонка. Пустой.
– В каком смысле пустой? – оживился Егорка.
– Не сиделось тебе за печкой, – проворчала бабушка Прасковьюшка, – обязательно надо было выступить.
– Мне ужо словечко нельзя вставить? – обиделась Правая голова.
Лесник Михаил снова превратился в Мишеньку, глаза его стали как два серебряных блюдца, а рот открылся и безуспешно пытался что-то сказать. Наконец он выдавил: – Бабуля, это что? Это кто? – исправился он.
– А, – махнула рукой