Идущие навстречу. На пути друг к другу. Между двух огней. Мария Борисовна Хайкина
влагу. Плеснула водой в лицо. Брызги искорками блеснули в лучах солнца. Она зачерпнула еще. Вкус воды отдавал ароматом трав.
Пока она умывалась, Хорвин молча наблюдал за ней. Девушка бросала на него быстрые взгляды, пытаясь определить его настроение. В глазах Хорвина не было безумия его ночного двойника, но смотрел он строго и сумрачно, лицо оставалось напряженным.
Закончив умывание, Ровина занялась волосами. За прошедшие день и ночь волосы спутались, в них застряли сучки, какой-то сор, пряди лезли в лицо, мешая смотреть. Девушка пыталась расчесать их пальцами. Получалось плохо. Наконец она рискнула обратиться к своему похитителю.
– У тебя нет гребня?
– Чего нет, того нет, – он следил за ее стараниями без улыбки.
– Так что же мне делать? – спросила она растерянно.
– Так перебьешься. Косынкой завяжи.
Ровина вздохнула. Снова рядом с ней был жестокий человек, сделавший своей целью причинять ей страдания.
Пока Ровина развязывала платок, доставшийся ей вчера, Хорвин извлек нож. Знакомый страх сжал девушке сердце и, отшатнувшись, она попыталась загородиться платком. Как будто не замечая ее испуга, молодой человек начал бриться. Ровина перевела дух. Как завороженная, она следила, как ровными твердыми движениями он водил острое лезвие вдоль щеки. Его нож, не очень длинный, широкий, обоюдоострый, словно притягивал ее. Спокойная уверенность, с которой Хорвин обращался с ним, говорила о давнем его знакомстве с этим оружием.
Вспомнив и о своих волосах, девушка стала рассматривать бывший у нее платок, пытаясь понять, как его повязывают. Что Хорвин дал его в качестве головного убора, она сообразила, но навыков пользоваться такими платками у нее не было. Наконец она откинула назад волосы, прикрыла их платком и завязала сзади.
Справившись с этим, она вопросительно посмотрела на молодого человека. Тот тоже закончил уже приводить себя в порядок. Спрятав нож, он повел свою пленницу обратно на поляну.
Усадив ее на кочку, он отправился к своему мешку. Девушка сразу принялась ерзать, после ночи, проведенной сидя, у нее ныло все тело. Найти удобной позы не удавалось, она так и осталась сидеть, неловко выставив колени перед собой и опершись о них локтями
Между тем Хорвин вернулся с двумя ломтями хлеба, один из них он вручил своей пленнице. Ухватив ломоть обеими руками, Ровина впилась в него зубами. Вчера волнения ослабили ее чувство голода, но сегодня организм взял свое, и ей очень хотелось есть. Куда-то исчезли манеры хорошо воспитанной девушки, она торопливо заглатывала хлеб, как будто его собирались отобрать. Кусок исчез в мгновение ока, и Ровина умоляюще взглянула на своего спутника. Хорвин медленно жевал свою порцию.
– А… можно мне еще? – робко поинтересовалась она.
– Нет, – ответил он жестко.
– Почему? – она не удержалась и добавила с оттенком сарказма. – Что, голод тоже входит в мое наказание?
– Да, – был короткий