Храм над обрывом. Юрий Кузьмич Иванов
и оттого начинаются бесконечные локальные войны между отчужденными друг от друга хозяевами участков.
Я же, оправдывая в себе свою праздность не леностью, а короткой наградой за тяжелый труд за предыдущие годы, зашагал за здание котельной, где должны были стоять внедорожники. Навес оказался сваренным из толстых металлических труб, покрашенных коричневой, в цвет кирпича, краской, и покрытых сверху профнастилом зеленого цвета, из-за чего он немного сливался с кирпичной стеной хозяйственного здания. До этого момента все мое внимание каждый раз в Лазорево занимал храм с ее чудесной красоте, но оказалось, что кроме храма, двух домов и хозяйственного комплекса, включающего в себя котельную, столовую и навес для трех машин, было еще много чего. Вдоль границы леса с открытым участком, дальше на восток, виднелись: еще один навес, видимо для трактора и навесного оборудования к нему; три вагончика-бытовки, довольно больших и добротных; готовый деревянный сруб со стропилами. Кроме всего этого, аккуратно рядами, в огромном количестве, за навесом виднелись поддоны кирпичей в полиэтиленовой пленке.
Приехал я обратно в Лазорево после прогулочной поездки уже когда садилось солнце. Как Максим сказал, так и случилось: я заплутал, и не помогли ни знание направления, ни навигатор. Когда я оказывался на высоком месте, откуда можно было видеть почти все, то казалось – все же радом, но когда спускался в низину, то неизбежно утыкался на непроходимые овраги с поваленными старыми деревьями по краям. Приходилось ехать по склону вдоль этих балок и следить, чтобы не попасть в какую-нибудь яму. Мне было удивительно то, как Максим знал эти места: он проехал чуть ли не с закрытыми глазами! В итоге я так и не добрался до асфальтовой дороги: попав в лабиринты лесочков, разных рощиц и балок с неизбежным противотанковым оврагом внизу, – еле-еле нашел путь обратно в Лазорево. Но теперь, по крайней мере, я знал: как и куда не надо заезжать. Хорошо еще то, что почва, не считая низинных мест, везде была довольно твердой: поля лет двадцать уже не пахали, и потому это уже была целина с плотным ковром дерна.
Послушал я во время своей поездки и колокольный звон из Лазорево, находясь на расстоянии от села, наверное, километра три. Это было удивительно! Колокольный звон с близкого расстояния всегда для меня слишком громок, но как же было чудесно слушать его издали в тишине. Звон плыл над ковром из сосновой поросли, над верхушками лесов и рощ, по балкам и приобретал какой-то приятный таящий звук. Только сейчас я оценил и талант Игоря, – а это звонил он, – в трезвоне «во вся» была особая музыка.
«Надо бы поговорить с Игорем, – подумал я, добравшись до Лазорево. – Вроде бы он что-то говорил про какую-то «прошлую жизнь», и в той жизни якобы он был учителем музыки в школе. Как и где он встретился с Иваном и о чем они говорили в последние его дни и часы?»
Вечерняя служба уже закончилась, когда я подошел к дверям храма. Это я понял по тому, как Игорь поднимался по лестнице на колокольню.
– Куда это Игорь? – спросил я вышедшего