Имитатор. Книга третья. Оправдание невиновных. Олег Рой
Кащеев не только не стал их поднимать, даже не взглянул. Арина наблюдала за странным действом как завороженная. Хоть и пыталась задавать еще какие-то вопросы, но все больше и больше чувствовала себя одной из перемолотых крупными зубами зубочисток.
Нет, довольно!
Она нагнулась, словно для того чтобы перевязать шнурок – тяжелый взгляд уперся в ее макушку, и Арине вдруг показалось, что она сейчас упадет с жесткого угловатого дивана. Ударится коленями – и так и останется коленопреклоненной, такая же беспомощная, как валяющаяся возле правого ботинка раздавленная зубочистка.
Стараясь не встречаться с хозяином глазами, она выпрямилось:
– Мне пора. Спасибо, что уделили время.
Он поднялся со стула – и только сейчас в глазах как будто что-то мелькнуло: раздражение? Удивление? Недовольство?
Арина спустилась с крыльца – три низких ступеньки – дошла по тщательно вычищенной дорожке до калитки, вышла на улицу.
Как будто все это ей снилось. Как будто она все еще сидела в идеально чистой, похожей на экспозицию мебельного магазина комнате. Она сидела, а он на нее смотрел. Просто смотрел. И ничего не было, кроме этого взгляда. И самой Арины тоже не было. Осталась пустая оболочка. Как мертвая бабочка на булавке. Марионетка на ниточке. Кукла.
В себя ее привела раскатистая трель будильника.
Но – как? Что?!
Она вовсе не сидела в кащеевском доме. Она стояла на улице метрах в двадцати от него.
И не будильник заливался так раскатисто – телефон!
С экранчика улыбалась и показывала язык племянница Майка.
– Арин, можешь сейчас приехать? – голос ее звенел. – Приезжай, пожалуйста!
– Что случилось? Ты где?
– Я в школе. Они говорят, что я воровка.
Майкина школа, сорок лет назад выстроенная стандартной буквой «н» – три гигантских белых «кирпича» с блестящими полосами бессмысленных в нашем климате просторных окон – со временем обросла многочисленными пристройками и выступами, превративших скучно минималистическую конструкцию в подобие собранного из лего лунохода в кратере меж окружавших его пяти-, девяти- и двенадцатиэтажек. Поутру сбегавшиеся от них многочисленные дорожки и тропинки, заполненные ребятней, выглядели, должно быть, веселыми разноцветными бусами. Но сейчас тут было пусто, даже охранник от входа куда-то отлучился.
Только посреди пустынного гулкого холла ссорились двое детишек. Или, может, не ссорились, подумала Арина, кто их знает, как у них нынче принято разговаривать. Майка – не показатель. Но парочка была примерно племяшкиного возраста, первый класс, максимум второй. Девочка в яркой пестрой куртке, узких джинсиках, ослепительно белых высоких кроссовках (к правой прислонился клетчатый по-шотландски ранец) была очень хорошенькая, прямо фея. Очень хорошенькая и очень сердитая. Голубые глазищи в обрамлении пушистых ресниц сверкали, нежные щечки заливал румянец, капризно изогнутый рот кривился в презрительной гримаске:
– А