Имитатор. Книга третья. Оправдание невиновных. Олег Рой
и тут же улыбнулась. – Простите, я могу чем-то помочь? – и сразу же, без паузы, повернулась к детям. – Мила, почему ты еще здесь?
– Он меня не выпускает!
– Коренев, в чем дело? Немедленно отойди от двери. И сам, кстати, домой иди.
– Пусть она сперва признается!
– Коренев!
– Минутку, – вмешалась Арина. – Моя фамилия…
– Арина!
По уходящему вглубь школы коридору застучали шаги – бегала Майка быстро. Впрочем, она все делала быстро. Вот только что была цветным пятнышком в уходящем вдаль светлом проеме – и вот она уже здесь, и слова льются стремительным потоком, без малейшего внимания к возгласу бордовой дамы «Вершина, почему ты покинула кабинет?»:
– Милка сказала, что я к ней в рюкзак лазила, и Мирабель велела родителей вызвать. Ой, простите, я хотела сказать Мирабель Леонтьевна, – в голосе Майки не звучало ни намека на сожаление.
Арина подавила смешок. Мирабель Леонтьевна, подумать только! Видимо, это и есть школьная психологиня.
Та попыталась взять ситуацию под собственный контроль:
– Очень хорошо, что вы так быстро приехали, – она кивнула Арине одобрительно, но строго. – Дети, которым приходится долго ждать, чувствуют себя заброшенными, это наносит серьезную травму детской психике. И в первую очередь я должна вас предупредить, чтобы вы ни в коем случае не устраивали домашних репрессий. Не ругали бы, не наказывали тем более. Каждый ребенок время от времени берет что-то без спроса, что-то чужое, это нормальный этап становления. И наша задача – мягко объяснить маленькому человеку, почему так делать не следует, помочь ему понять себя, чтобы единичный инцидент не стал источником…
Голос у психологини был приятный. Очень приятный. Хорошо поставленный, мягкий, уютный – округлый, как сама его обладательница. Арина пожалела, что у нее в сумке нет лимона: вот бы вытащить и откусить при всем честном народе – чтобы эту уютную (если бы только не «военная» стрижка!) кондитерскую физиономию перекосило. Не ругать, значит, и не наказывать? Ах, милая Мирабель Леонтьевна, считающая меня Майкиной мамой! Да откуда бы я вообще узнала, что Майку следует (или не следует) за что-то ругать или наказывать, если бы ты, госпожа психолог, не устроила тут цирк с конями?
– Мы сейчас вернемся в мой кабинет и спокойно во всем разберемся, – завершила наконец свой монолог госпожа психолог. – Мила, ты можешь идти.
– Нет, – произнесла Арина негромко, но так, что дернувшаяся было к дверям сердитая фея застыла на месте. Психологиня же поглядела на визитершу с недоумением. – Думаю, Мила пока останется, – с той же интонацией пояснила Арина. – Она ведь непосредственный участник события, я правильно понимаю?
Бордовая дама слегка оторопела:
– Но зачем… Она все уже рассказала. Теперь нужно, чтобы Майя вернула чужое, – оживившись, она взглянула на Майку строгим, но в то же время ободряющим взглядом. Вроде как она – священник, подумалось вдруг Арине, а мы тут – паства, коей требуется пастырь. Добрый пастырь. Иди и больше не греши. Но Майка-то! Если психологиня