Слипер и Дример. Илья Леонович Кнабенгоф
вслед. И как это часто бывало, они тут же нечаянно столкнулись, будучи очень рассеянными и безалаберными. А далее, как всегда, произошла короткая вспышка света, и парочка исчезла во взаимной аннигиляции до своего следующего внезапного появления. И даже Тютельки, почуяв неладное, попрыгали друг в друга, затаившись в колыхастом одеяле самого-что-ни-на-есть буддистского бардо.
Жители Леса в ужасе разбегались кто куда, подальше от растущего небесного хвоста нападающей Страстной Напасти. Небесная же ежежуть гудела, что твой соседский вентилятор, и бычилась, набухая в вышине чёрным пузырём гудроновой жевачки. И только четверо известных нам персонажей продолжали мирно спать под деревом, погружаясь своей точкой сборки всё глубже в лиловый туман.
– А – Я – ЩЩЩЩЩАЗ! – чихнула молния из небесной воронки, и всё погрузилось во тьму.
Буль-буль, Оглы, или Про то, как Миклуха Барклай с Толиком околесиционно занеслись в чушню околосветную
Что тебе снится, Крейсероврора, в час, когда Му так встаёт?..
И приснился Дримеру сон-про-не-сон. Пронесло его в странных клетчатых трениках с подтяжками и пропеллером над крышами чумазого транзитного поезда и брякнуло прям внутрь на нижнюю полку последнего, плацкартного во всех отношениях, вагона, который шёл себе, подпрыгивая на неровностях советской железной дороги, куда-то по своим собачьим делам из Калинина в Тверь. А брякнувшись туда, неожиданно увидал Дример, что напротив него за откидным столиком сидит та самая таинственная и никем не виданная, мистическая до печёнок Укладчица Номер Четыре, чудн[о]е и нарицательное имя которой стоит на бумажке, вложенной в каждый пакет с ж/д бельём в каждом поезде, которые многопятковыми топоногами как бежали, так и бегут по необъятной и напрочь светлой Руси, развозя туды и сюды её напрочь тёмных во всех отношениях жителей.
Автограф? Будьте любезны!
Авосия Батьковна Заворотник, друзьями нежно именуемая просто Авоськой, в народе всесоюзно известная как Укладчица № 4, на которую годами сыпались проклятия советских путешественников, укладывающихся спать на свою полку и разворачивающих ею прилежно покладенные в пакет рваные и сырые наволочку, простыню и пододеяльник. Понятно, что за такой сервис многие туристы откровенно мстили, попросту клептоманя полотенце, которое также входило в спальный боекомплект. Никто из вышеупомянутых советских пассажиров никогда в глаза не видел эту самую Укладчицу № 4, и Дример не очень сейчас понимал, а так ли ему повезло, что он первым нежданно встретил таинственную и мистическую гражданочку – личность, годами остававшуюся для всех в статусе «совершенно секретно», под грифом «личные материалы Ка-Гэ-Бэ», в положении «инкогнито», али, как попросту в народу говорят, «а какое ваше собачье грызлячее дело?!».
«Тёмная-претёмная личность!» – перво-наперво подумал Дример, уставившись на Укладчицу Номер Четыре, даже не удивившись, откуда он знает всё то, что написано мной в первом абзаце этой главы. Четвёртая