Истории дождя и камня. Инга Лис
нужно помочь устроиться в Париже?
– Да. Но, впрочем, давай я расскажу всё по порядку.
– Тогда я закажу ещё вина и весь во внимании.
– Мой брат ещё много лет тому перебрался в Нант. Племянник окончил военную школу там же. В Нанте хорошо готовят военных, если ты слышал… Но потом брат умер, и я забрал мальчишку к себе. Думал, пристрою его служить в гарнизоне или, быть может, даже в пансионе…
– И что, Лион оказался тесен для вашего родственника? – улыбнулся невольно Шарль. – Или его переезд в Париж – ваша инициатива?
– Скажем так, и то, и другое, – д’Эстурвиль никак не мог отделаться от мысли, что разговаривает как минимум со своим сверстником. – Видишь ли, я не могу сказать, что он амбициозен или я неоправданно высокого мнения о его способностях, но… Вот, например, помнишь Анри де Ромбера? А Гоше?
– Де Лафайета? Помню, конечно. Как они, кстати?
– Отлично. Ведут ничем не обременённую жизнь праздных лоботрясов. Высший свет… в масштабах Лиона, но, тем не менее.
– Понятно, – гасконец кивнул. – И что, ваш племянник не вписался в этот самый высший свет?
– Вписался, отчего нет? Но… – д’Эстурвиль потёр переносицу, подбирая слова. – Даже не знаю, как объяснить… Вот, например, тот же Анри. Ведь он – образованный молодой человек, хороший наездник и фехтовальщик, да и амбиций у него всегда вроде бы было достаточно… Но в результате оказалось, что по-настоящему ему от жизни ничего и не надо. Местные балы, салоны, охота… Интриги и интрижки… Может, это оттого, что Ромбер чувствует, что на уровне Лиона он – личность выдающаяся, а в Париже таких молодых людей – пруд пруди? Не знаю…
– А ваш племянник, конечно же, не такой, – как Шарль ни старался, но не удержался от скептической улыбки. – Простите за резкость.
– Я не знаю, – его учитель не обиделся вовсе. – Я не могу сказать, что у него какой-то особый характер или способности, как это было совершенно ясно, например, в твоём случае, но вместе с тем, есть в нём нечто такое… Одним словом, я вижу, что ему тесно в Лионе. Не хочется, чтобы он постепенно опустился, превратившись в банального прожигателя жизни, как многие наши бывшие курсанты. Может быть, всё-таки стоит дать парню шанс?
– Что ж, – сказал лейтенант, – давайте поступим так. Вы присылаете ко мне своего племянника, и я постараюсь устроить его кадетом в одну из рот. Не обещаю, что в мушкетёрскую… где отыщется вакансия. Ну а дальше всё будет зависеть исключительно от молодого человека.
– Спасибо, – д’Эстурвиль сжал благодарно его руку. – Может, конечно, Париж окажется мальчишке не по зубам, но, во всяком случае, могу ручаться, что тебе не придётся краснеть за него.
– Я даже не сомневаюсь. Где вы остановились, сударь? Вам есть, где переночевать?
– Конечно. Я ведь уже не первый день в столице, и мне меньше всего хотелось бы обременять тебя. Я же понимаю, сколько сил отнимает служба, да ещё и на такой должности. Ты и сейчас, наверняка, спешишь, правда?
– Не то что бы спешу, но караулы,