Королевская шутиха. Филиппа Грегори
ливрею, я осознала грех тщеславия. Я гордилась своей ученостью, за что могла жестоко поплатиться.
– Мистер Ди… – в ужасе прошептала я.
Он улыбнулся.
– Я, как только вас увидел, сразу понял, что из Испании вы не уехали, а бежали, – мягко сказал он. – Я подумал: вы те, кого испанцы называют conversos[3]. Но я не собирался об этом говорить. Ни мне, ни сэру Роберту не свойственно преследовать людей за веру их отцов. В особенности за ту веру, которую они отринули. Ты же ходишь в церковь? Соблюдаешь обряды? И веришь в Иисуса Христа и Его милосердие?
– Конечно, мистер Ди. А как же иначе?
Думаю, он и без меня знал: нет более благочестивого христианина, чем еврей, пытающийся быть невидимым.
– Я мечтаю о временах, когда мы преодолеем разделения по религиозным особенностям и устремимся непосредственно к истине. Некоторые думают, что не существует ни Бога, ни Аллаха, ни Элохим…
Услышав священные имена, я не удержалась от вопроса:
– Мистер Ди, так вы – один из избранных?
Он покачал головой.
– Я верю в существование создателя, великого творца мира, но имени его я не знаю. Я знаю имена, данные ему человеком. Так с какой стати я должен предпочитать какое-то одно имя другому? Я хочу познать Священную Природу творца. Я хочу заручиться помощью его ангелов. Хочу научиться делать золото из простых металлов и святое из низменного.
Он замолчал.
– Тебе мои слова о чем-нибудь говорят?
Я старалась ничем не выдать своих чувств. Когда мы жили в Испании, в отцовской библиотеке я видела книги, рассказывающие о тайнах создания мира. Отец позволял их читать лишь у себя. Я помню, как к нему приходил еврейский талмудист. Другим постоянным читателем этих книг был монах-иезуит, стремившийся узнать тайны, лежавшие за пределами его ордена.
– Алхимия? – тихо спросила я.
Джон Ди кивнул.
– Творец дал нам мир, полный загадок. Но я уверен: когда-нибудь мы их разгадаем. Сейчас мы знаем очень мало, а церковь противится тому, чтобы мы знали больше. И в этом католическая церковь папы и реформированная церковь английского короля схожи. Обе церкви, а также законы страны требуют: не задавайте вопросов и не сомневайтесь в том, что вам вбивают в головы. Но я очень сомневаюсь, чтобы Бог мог запретить нам познание мира. Мир, который Он создал, – это громадный механизм. Великолепный, восхитительный, не знающий сбоев. Механизм Бога действует и развивается по своим законам. Когда-нибудь мы поймем если не все, то хотя бы главные законы. Алхимия – это искусство перемен. Алхимия позволяет узнать суть вещей. Познав ее, мы сами сможем творить их. Постигнув знания Бога, мы станем ангелами…
Он снова замолчал, затем шепотом спросил:
– У твоего отца много трудов по алхимии? Он показывал мне лишь религиозные трактаты. А нет ли у него часом алхимических трактатов на еврейском? Ты согласишься почитать их мне?
– Я знаю лишь разрешенные книги, – с прежней осторожностью сказала я. – Мой отец не держит дома запрещенных
Обращенные (исп.).