Королевская шутиха. Филиппа Грегори
Я знаю… я абсолютно уверен, что все это взаимосвязано: моря, планеты и история человечества. При Божьем соизволении и наших знаниях мы можем открыть и познать эти законы. А когда мы их познаем…
Джон Ди отер рукавом вспотевший лоб.
– Тогда мы познаем все на свете.
Весна 1553 года
В апреле мне позволили навестить отца. Я отнесла ему заработанные деньги, чтобы он расплатился за жилье. Не желая привлекать к себе внимания, я переоделась в старую мальчишескую одежду, купленную мне отцом, когда мы только-только приехали в Англию. За эти месяцы я успела вырасти, и теперь рукава оканчивались, не достигая моих запястий. Еще хуже обстояло с обувью: башмаки отчаянно жали мне ноги. Пришлось отрезать каблуки. Вот в таком жалком виде я и предстала перед отцом.
– Скоро им придется одевать тебя в платья, – сказал он. – Ты ведь уже почти женщина. Ну, и что слышно при дворе?
– Особых новостей нет. Все говорят, что весеннее тепло благотворно влияет на короля и он поправляется.
Я могла бы добавить, что ложь при дворе – обычное явление, но промолчала.
– Да благословит Господь короля и даст ему силы, – благочестиво произнес отец.
Похоже, он тоже знал больше.
– А как сэр Роберт? Ты его видишь?
– Когда вижу, когда нет, – ответила я, чувствуя, что краснею.
Я могла бы с точностью до минуты назвать время, когда в последний раз видела сэра Роберта. Но он тогда не говорил со мной и едва ли вообще меня заметил. Он был охвачен охотничьим азартом и торопился отправиться к заливным лугам вдоль Темзы, где ему предстояла соколиная охота на цапель. В одной руке он держал поводья, а на другой у него сидел красавец сокол. Голову птицы прикрывал мешочек. Лошади тоже не терпелось поскорее пуститься вскачь, и сэр Роберт проявлял изрядную ловкость, удерживая ее прыть и оберегая сокола от излишней тряски. Он улыбался и был похож на принца из книжки. Я наблюдала за ним, как, наверное, наблюдала бы за чайкой, парящей над Темзой. Зрелище было настолько прекрасным, что озарило собой однообразие моего дня. Я смотрела на него не как женщина, желавшая мужчину. Я смотрела на него, как ребенок смотрит на икону, как на нечто недосягаемое, но исполненное совершенства.
– Скоро будет грандиозное свадебное торжество, – сказала я, нарушая затянувшееся молчание. – Герцог сейчас вовсю занимается его устройством.
– И кто женится? – с почти женским любопытством спросил меня отец.
Я назвала три пары, загибая по пальцу для каждой.
– Леди Катерина Дадли выходит замуж за лорда Генри Гастингса, а две сестры Грей – за лорда Гилфорда Дадли и лорда Генри Герберта.
– Надо же, ты всех их знаешь! – воскликнул обрадованный отец, гордясь тем, что у него такая дочь.
– Я знаю только семью Дадли. Никто из них не узнал бы меня, увидев в другой одежде. Ну, кто я такая, чтобы меня знать? Королевская шутиха. Это почти то же самое, что горничная или прачка.
Отец отрезал мне и себе по ломтю хлеба. Хлеб был вчерашний и успел