Королевская шутиха. Филиппа Грегори
восходящему солнцу.
К полудню мы достигли Кеннингхолла. Я поняла, почему Мария так торопилась попасть сюда, готовая насмерть загнать лошадей. Солнце висело высоко в небе, ярко освещая небольшой замок, похожий на крепость. Он не отличался красотой и ничем не напоминал изящные, почти игрушечные замки, которые я успела повидать в окрестностях Лондона. Впрочем, и окружающий пейзаж мало чем напоминал окрестности Хансдона. Кеннингхолльский замок был обнесен широким рвом, имел подъемный мост и ворота с опускающейся решеткой, загораживающей единственный вход. Насчет его стен из красного кирпича тоже не стоило обманываться. Их толщина была достаточной и позволяла укрываться за ними и выдерживать осаду.
Принцессу Марию здесь не ждали. Немногочисленные слуги, следившие за порядком в замке, выбежали навстречу, удивленные ее внезапным приездом. Когда стихли приветствия, принцесса кивнула мне, и я сообщила им ошеломляющие новости из Лондона. Нестройные приветствия зазвучали вновь. К этому времени наших изможденных лошадей уже отвели на конюшню. Меня хлопали по плечу и по спине, словно мальчишку. Наверное, слуги так и не разглядели во мне девочку. Я старалась улыбаться, хотя мне и без похлопываний было больно. От трехдневного путешествия в седле я до крови стерла себе кожу на ногах, от лодыжек до бедер. У меня затекли спина и плечи, а пальцы не желали разгибаться. Никогда еще я не проводила столько времени в седле. Из Хансдона в Ходдсдон, потом в Состон, далее в Тетфорд и, наконец, сюда.
Я представляла, каково сейчас Марии с ее слабым здоровьем. К тому же она была почти втрое старше меня. Но только я увидела мимолетную гримасу боли, промелькнувшую на ее лице, когда слуги ссаживали Марию с лошади. Все остальные заметили, как она слегка наклонила подбородок, слушая приветственные крики. Но уже в следующее мгновение она одарила слуг очарованием тюдоровской улыбки. Нас провели в большой зал. Там приветствия зазвучали с новой силой. Мария подняла руку. Все умолкли. Она склонила голову, молясь за душу умершего брата. Затем Мария произнесла короткую речь, напомнив слугам, что она всегда была с ними честна и умела ценить верную службу.
– Я буду вам хорошей королевой, – пообещала она, вызвав новый шквал приветствий.
Зал наполнялся народом. Сюда спешили крестьяне с близлежащих полей и лесов. Пришли деревенские жители. Слуги сдвинули столы, принесли кувшины эля, кружки, караваи хлеба и тарелки с мясом. Некоронованная королева уселась во главе стола и весело улыбалась всем. Казалось, эта женщина никогда в жизни не болела. Проведя за столом час, она со смехом объявила, что королеве негоже оставаться в одежде служанки, и удалилась в свои покои.
Обстановка в ее здешней спальне была такой же скромной, как в Хансдоне. Пожалуй, даже скромнее. Простая кровать, далеко не новые простыни. Но если Мария устала так, как устала я, наверное, она согласилась бы спать и на рогоже. Слуги притащили к ней в спальню деревянную лохань, выложенную тканью, чтобы не занозиться. В лохань