Королевская шутиха. Филиппа Грегори
горя. Я невольно спрашивала себя: стану ли я женщиной, которой можно доверять?
Она замолчала, вглядываясь в меня.
– С двадцати лет я не знала ничего, кроме страданий и унижений. И только сейчас я начинаю думать о возможности другой жизни.
Она вдруг улыбнулась.
– Ты что, Ханна? Никак я на тебя тоску нагнала? – спросила Мария, потрепав меня по щеке. – Все это было давно. Если мое приключение закончится победой, изменится и вся моя жизнь. Я восстановлю материнский трон. Я буду носить ее драгоценности. Я позабочусь о том, чтобы почитали ее память. Она будет смотреть на меня с небес и радоваться, что ее дочь восседает на троне как законная наследница власти. Я стану счастливой женщиной. Понимаешь?
Я неловко улыбнулась.
– Что, я тебя не убедила? – спросила она.
Я проглотила комок слюны, он оцарапал мне пересохшее горло.
– Я боюсь, – призналась я. – Простите, ваше величество.
– Мы все боимся, – согласилась она. – Я тоже боюсь. Но нельзя сидеть сложа руки. Ты знаешь, чем это может кончиться. Так что иди в конюшню, выбери себе лошадь и раздобудь сапоги для верховой езды. Сегодня мы выступаем. И да поможет нам Господь добраться до Фрамлингхэма, не попав в руки сэра Роберта и его людей.
Мария подняла свое знамя над Фрамлингхэмским замком – крепостью, не уступавшей другим английским крепостям. И случилось невероятное: едва ли не половина страны, верхом и пешком, направилась во Фрамлингхэм, чтобы принести клятву верности новой королеве и заявить о готовности сражаться с мятежниками насмерть. Армия Марии росла. Она лично встречала вновь прибывших, благодарила их за верность и обещала, что будет им честной и справедливой правительницей.
Наконец мы получили известия из Лондона. Герцог постыдно затянул сообщение о смерти короля Эдуарда. Тело несчастного юноши лежало в королевских покоях, а могущественные люди из числа его бывших приближенных думали о том, как сохранить и упрочить собственную власть. Тесть Джейн Грей чуть ли не силой втащил ее на трон. Говорили, что она горько рыдала и кричала, что не может быть королевой, поскольку законной наследницей престола является принцесса Мария. Но герцог был неумолим. Над нею развернули государственное знамя, придворные преклонили колени и словно не слышали ее всхлипываний и возражений. Затем герцог Нортумберлендский провозгласил ее королевой и тоже склонил перед нею свою лживую голову.
В Англии, по сути, началась гражданская война, поскольку другая половина страны считала Марию предательницей и изменницей. Вестей от принцессы Елизаветы не было. Во Фрамлингхэм она тоже не приехала. Услышав о смерти брата, она слегла и чувствовала себя настолько больной, что даже не читала писем. Слыша все это, Мария отвернулась, дабы скрыть разочарование, исказившее ее лицо. Она очень рассчитывала на поддержку сестры и думала, что они вместе будут отстаивать отцовскую волю. Тем более что она пообещала себе заботиться о безопасности младшей сестры. То, что Елизавета не поспешила