Брат мой названый. Владимир Смирнов
Но сразу вспомнил, что у них и телевизора нет:
– Да так, долго объяснять (да и как я ему это объясню?). Отцу надо передать.
– А не бомба какая?
– С чего ты взял?
– Всякое бывает. Не здесь, правда, а в Питере бомбисты по улицам бегают, на царя да чиновников охотятся. Кинут бомбу под ноги – и дёру дают. Отец сказывал, он тогда в Питере у господ служил, года за три до моего рождения царя и убили.
– К-к-какого царя?
Тут у меня в голове что-то начало состыковываться. Все эти джинсы, бейсболка, кроссовки, телевизор, электричество, автомобили, мобильник, о которых здесь ничего не слышали. Неразрушенная церковь, которая за ночь восстановилась из почти развалин. А Стёпка продолжает с каким-то удивлением:
– Александра Второго Освободителя. Ты что, этого не знаешь? Вроде из грамотных…
– Да нет, знаю.
Прикидываю… Ему лет четырнадцать-пятнадцать, как и мне. Да ещё три года… Царя убили в восемьдесят первом. Тысяча восемьсот. Из истории помню, на даты и прочие цифры у меня память хорошая. Так что, здесь сейчас примерно тысяча восемьсот девяносто седьмой-восьмой? Меня аж в пот бросило. Понял, что попал куда-то не туда. За ночь лет сто назад прошло, даже больше. Вот тут я испугался по-настоящему.
Всё это Ника почти выпалил, говорил без перерывов, эмоции били через край. Похоже, выговориться хотел, благо шанс появился. Да и я его рассказом увлёкся и не сразу реагирую, когда он замолк:
– Та-ак, понятно…
Хотя что здесь может быть понятно? Ника совершенно естественно и моментально на тех же эмоциях перехватывает:
– Да что тебе понятно! Ты сам-то давно здесь? Как сюда попал?
– Вчера вечером сидел на берегу, пиво пил, и всего-то бутылочку. Потом вдруг стемнело, а стало рассветать – и вокруг всё вот это, – говорю вроде бы спокойно, но нерешительно и ловлю себя на извиняющихся интонациях.
– Стало быть, ещё не понял, что ты здесь никто.
– Как никто?
– Очень просто. Ты что сейчас собираешься делать?
– Ну, что… Пройдусь по набережной, немного поснимаю, пока аккумулятор не сел…
– Это ладно – пройдёшься, поснимаешь, воздухом здешним подышишь, людей посмотришь, себя покажешь. А через час, два, вечером, завтра? Ты есть хочешь?
– Вроде бы…
– Именно вроде бы! И куда пойдёшь обедать? Домой? В пиццерию на Крестовой? А платить чем будешь? Что у тебя в кошельке? Карточка? А терминал найдёшь? А может, жалованье у Журавлёва или там у Аксёнова вчера получил?
Ника буквально атакует меня, не давая времени хоть что-то сообразить. Не успеваю даже зацепиться за знакомые мне знаменитые здешние фамилии и чисто механически достаю бумажник. Атака продолжается, даже с иронией:
– Конечно, Аполлон без штанов на квадриге, Пётр на Соловках и Ярослав Мудрый с тортом! У меня такие с прошлого года остались, правда, без Ярослава. Держу как память. А это что – империалы? – он выуживает несколько жёлтых десяток. – Богатый