Брат мой названый. Владимир Смирнов
мобильник? Со связью всё ясно: в пространстве – пожалуйста, ежели ты в роуминге. Но не во времени. Однако в аккумуляторе, может, что-то осталось хоть на несколько снимков? Портрет, правда, сделать будет трудновато, разве что под нос какому франту сунуть. Но пейзаж волжский может получиться. Качество, конечно, не бог весть какое. Что с мобильника взять?
Запускается. Даже пёс улыбнулся. Снимаю. В кадре нижние причалы, телеги, пролётки. Люди крутятся. Вернусь – распечатаю. Краеведы точно ошалеют.
Глава 4
– Извините, Вы случайно не на Ольгу Константиновну работаете?
Не успев сделать снимок, оборачиваюсь. Гимназистик лет пятнадцати плюс-минус год. В совершенно настоящем мундире. Смотрит с интересом. Но не то чтобы сильно очень, а так, с небольшим. Удивляется будто не тому, что у меня в руке, а чему-то другому.
– Н-нет… А кто такая Ольга Константиновна?
– Фальк. А Вы разве не знаете, у неё типография и магазин через два квартала отсюда. Там и печатают, и продают.
Та-ак. По открыткам я не спец. Однако, насколько помню, местные сюжеты на них появились аккурат с началом двадцатого века. Вроде бы их ещё не должно быть, если, конечно, мужичков тех правильно понял. Но год, год какой сейчас?
– Тысяча восемьсот девяносто восьмой.
– А? Что?
– Вы спросили, какой сейчас год. Я и ответил.
Значит, последняя фраза была не в голове, а на языке. Ладно, как-нибудь отговорюсь. Подумаешь, гимназист. Не полицейский же.
– Ну и хорошо. Пусть будет девяносто восьмой. Проветриться с утра вышел, и год не знаю. Непорядок. А снимаю сам для себя, на память.
– Понятно.
Ему понятно! Мобильник в девятнадцатом веке его ничуть не удивляет, будто свой у него в кармане, а в ранце на всякий случай ноутбук! Как же в гимназии без него?! Да у папы в каком-нибудь Волжско-Камском банке прямой выход в сеть! Торчит, небось, на службе в соцсетях, чтобы дома не тратиться. Интересно, у кого из нас двоих крыша поехала?
Пассажирские причалы. Место встречи с Никой
Вглядываюсь. Пацан как пацан, к своим пятнадцати плюс-минус год с маленьким намёком на предстоящую взрослость подвытянулся. Лицо, правда, ещё вполне детское, усы-борода и не думают вылезать даже в виде цыплячьего пуха, сидят где-то в глубине души, часа своего ждут, шейка тощая из мундира торчит. Обычный русско-волжский типаж. Пройдёт мимо – и внимания не обратишь. Впрочем, что-то в нём такое есть. Непонятное. И дело не в мундире, хотя таковой я впервые вижу.
Ловлю его взгляд. Вижу, что и его интерес ко мне понемногу повышается. Не к тому, что у меня в руках, а именно ко мне. Почему же он подошёл?
О Господи, наушник в ухе! Провод под куртку сползает! Интере-есно! Вроде бы уже нечему удивляться, а на тебе! Может, действительно кино снимают, а мы с ним случайно в кадр влезли? А дома снесённые тогда откуда взялись? Срочно построили – или они лазерно-тридэшные какие-нибудь? Но