Моя семья и другие звери. Джеральд Даррелл
пышнее предыдущей. Наемные экипажи утопали в красном и черном крепе, а на лошадях было накручено столько попон и плюмажей, что даже представить было трудно, как они только могут двигаться. Шесть или семь таких экипажей с людьми, охваченными глубокой, безудержной скорбью, следовали друг за другом впереди тела усопшего, а оно покоилось на дрогах вроде повозки в большом и очень нарядном гробу. Одни гробы были белые с пышными черно-алыми и синими украшениями, другие – черные, лакированные, обвитые замысловатой золотой и серебряной филигранью и с блестящими медными ручками. Мне еще никогда не приходилось видеть такой заманчивой красоты. Вот, решил я, так и надо умирать, чтоб были лошади в попонах, море цветов и толпа убитых горем родственников. Свесившись с балкона, я в восторженном самозабвении наблюдал, как проплывают внизу гробы.
После каждой процессии, когда вдали замирали стенания и умолкал стук копыт, мама начинала волноваться все сильнее.
– Ну ясно, это эпидемия, – воскликнула она наконец, с тревогой оглядывая улицу.
– Какие глупости, – живо отозвался Ларри. – Не дергай себе зря нервы.
– Но, милый мой, их ведь столько… Это же противоестественно.
– В смерти нет ничего противоестественного, люди все время умирают.
– Да, но они не мрут как мухи, если все в порядке.
– Может, они скапливают их, а потом уж хоронят всех заодно, – бессердечно высказался Лесли.
– Не говори глупостей, – сказала мама. – Я уверена, что это все от канализации. Если она так устроена, люди не могут быть здоровы.
– Господи! – произнесла Марго замогильным голосом. – Значит, я заразилась.
– Нет, нет, милая, это не передается, – рассеянно сказала мама. – Это, наверно, что-нибудь незаразное.
– Не понимаю, о какой можно говорить эпидемии, если это что-то незаразное, – логично заметил Лесли.
– Во всяком случае, – сказала мама, не давая втянуть себя в медицинские споры, – надо все это выяснить. Ларри, ты не мог бы позвонить кому-нибудь из местного отдела здравоохранения?
– Здесь, наверно, нет никакого здравоохранения, – ответил Ларри. – А если б и было, то там мне ничего не сказали бы.
– Ну, – решительно произнесла мама, – другого выхода у нас нет. Надо уезжать. Мы должны покинуть город. Нужно немедленно подыскивать себе дом в деревне.
На другое утро мы отправились искать дом в сопровождении мистера Билера, агента из гостиницы. Это был невысокий, толстый человек с заискивающим взглядом и вечной испариной. Когда мы выходили из гостиницы, у него было довольно веселое настроение, но он тогда еще не знал, что его ждет впереди. Да и ни один человек не смог бы этого вообразить, если он ни разу не помогал маме подыскивать жилье. В тучах пыли мы носились по всему острову, и мистер Билер показывал нам один дом за другим. Они были самые разнообразные по величине, цвету и местоположению, но мама решительно качала головой, отвергая каждый из них. Наконец мы осмотрели десятый, последний в списке Билера дом, и мама еще раз потрясла головой. Мистер Билер без сил опустился на ступеньки, вытирая лицо