Моя ужасная няня. Кристианна Брэнд
«Пядя Иля Эйи!» – протягивая им ночной горшок.
Остальные дети тоже просто ужас что творили.
Няня Матильда выглянула в окно детской столовой и позвонила в большой колокольчик. Дети не обратили на это ни малейшего внимания. Дэвид добавил девятый кабачок к семейству растерянной старой свиньи. Стефани громко стучала по всему, что под руку попадётся, большущей палкой (но, не могу не отметить, делала она это, повернувшись спиной к настоящей няне Матильде). Тони торопил Младших, чтобы откладывали яйца побыстрее. Как вдруг… какое-то невнятное подозрение начало охватывать детей… Словно они опять не столько не хотят остановиться, сколько не могут!
И все очень быстро бросили свои занятия, пока не стало поздно, – и поспешили в дом завтракать.
Некоторое время поглядев, как они едят, няня Матильда сказала:
– Можно вести себя за столом и поприличней. Незачем так пачкаться и чавкать.
Но дети продолжали жадно набивать рты и баловаться с едой. Они всегда так делали – завтрак им очень нравился. Они любили, когда овсянка собиралась в комки, плавала и кружилась в молоке маленькими островками. На этих островках дети обожали писать свои имена тонкой струйкой сахарного сиропа. Ещё им нравились молоко и чай в больших кружках и чудесные домашние хлеб и масло. И варёные яйца на подставках тоже нравились: выбрав ложкой яичное нутро, можно было перевернуть скорлупу донцем вверх, чтобы получалось похоже на целое яйцо. Так что они продолжали вести себя как привыкли: выхватывать хлеб с маслом из-под носа друг у друга, выгребать остатки джема, не заботясь, всем ли досталось, и тянуться за добавкой без всякого «пожалуйста» и «спасибо»…
Няня Матильда сидела во главе стола, положив руку на свою большую чёрную палку.
И в тарелках всё прибавлялось каши, появлялись всё новые яйца, хлеб, масло и джем.
И ещё хлеб, и масло, и джем.
И ещё хлеб, и масло, и джем.
И ещё хлеб, и масло, и джем, ещё хлеб, и масло, и джем, и ЕЩЁ, ЕЩЁ, ЕЩЁ хлеб, и масло, и джем…
– Эй-эй, – сказали дети, – хватит уже! – Но их рты были так плотно набиты, что получилось что-то вроде «вавивуве», и няня Матильда с вежливым недоумением переспросила:
– Хотите ещё каши? – И к абсолютному ужасу всех детей, в тарелках перед ними снова появилась каша, медленно кружащаяся в молоке, и розетка с сахарным сиропом. Детские руки похватали ложки и принялись черпать, накладывать и засовывать кашу в рот, поверх всего съеденного хлеба и масла. А перевёрнутые вверх донцем пустые яичные скорлупки взаправду стали целёхонькими яйцами – и теперь замелькали маленькие ложечки, отправляя в рот яйца вслед за кашей. На яйца наваливался свежий хлеб с маслом и джемом… И снова появлялась каша…
Дети пыхтели и отдувались, их щёки распухали, глаза вылезали из орбит. Они чувствовали, что в любой момент могут просто треснуть и разлететься на кусочки! Бедняжки и хотели бы закричать «помогите!», и даже сказали бы «пожалуйста», если бы могли хоть о чём-то подумать. Они бы сделали что угодно, лишь