Ювелирный мастер. Андрей Андреевич Храбрый
прикладывал колоссальные усилия, чтобы не отставать.
– Отвратительная.
– Что? – Николай жадно глотал воздух никак не мог воспринять утверждения из-за чересчур утомляющей активности. Пульсирующие сосуды головы заглушали звуки извне. – Давай медленнее, пожалуйста. Не успеваю.
– Я говорю, что терпеть не могу эту девушку. Гордая и высокомерная! В этом характере нет ничего из того, что могло бы привлечь разумного человека… – Его не перестающие дергаться мышцы лица резко замерли, глаза расширились и округлились то-ли от страха, то-ли от неуверенности, однако спустя длительное время нерешаемая задача оказалась простецки банальной. – Так вот почему она два раза подряд приходила одна в одно и то же кафе в одно и то же время! И сколько же раз мы ее не видели! -Он резко повергулся к своему запыхавшемуся собеседнику, демонстрируя победу мысли над догадкой, и с радостью воскликнул, а после рассмеялся. – Одиночка! Это многое объясняет и лучше всего описывает характер.
Недавние колебания противоречий по отношению к Алисе рухнули: мысленное самоутверждение, возникающее после, практически всегда возвышает над ситуацией, достаточно пролитой капли на зачаток идеи о том, что более всего привлекает и в априоре губит скрытым коварством. И константин поддался соблазну: намеренно громил в голове девушку, доводя себя до ненависти. Безостановочные эмоции, губительные для человеческой души, не поддающиеся остановке здравыми мыслями, движущиеся в противоположном направлении от рассудка, бесчинствовали, не щадя нервных клеточек.
– Откуда такие выводы? Ведь виделись вы всего раза два, да, она была одна, но это не значит…
– Черт возьми, человеческое лицо слишком просто для прочтения, главное – знание алфавита и практика. – Константин все дальше продолжал зарываться в искрящейся фейверком злобе. Только от одних высказанных и невысказанных, но обдуманных мыслей, он рассчитывал на невозможность последующих встреч. – Только вспомни ее поведение и то, как все закончилось. Пройдись глазами по этой рубашке! – Он небрежно оттянул прилипшую ткань от груди и продолжил возмущаться, тихим голосом сознания проклиная каждое вырвавшееся слово. – Плевать, за сколько и где я ее купил, безразлично на материал, из которого она соткана, однако ты видел, чтобы кто-нибудь, тем более, малознакомый, портил вещи при проигрыше в обычном споре?
– Но ведь начал его именно ты. – Ответ не последовал, и боязнь Николая отступила, поэтому тот отважился продолжить. – И при этом я не заметил в ней ни капли стеснения.
Слова Николая безостановочно дергались, в то время как Константин возмущался плавными и размеренными словами, будто они вдвоем стояли на остановке в ожидании автобуса. Одиннадцатый час вечера опускался на город, принимая в объятья поздневечерних гостей.
– Крайне надеюсь на то, что ни единой встречи больше не состоится, потому что, как только она окажется в моем поле зрения, у меня возникнет желание убрать либо её куда-нибудь подальше, либо самому запропаститься. А, слыша строгий голос,