Берёза серебристая. Сергей Гусенков
«авось», по трагическому ли стечению обстоятельств, но тяжелая крышка подполья не была закреплена петлями к полу. В одно мгновение она глухо захлопнулась над головой тётки. Несчастная женщина живым факелом металась по подполью, истошно крича и взывая о помощи. Случайно натолкнувшись на бочку с солеными огурцами, в отчаянии сунула голову в прохладный рассол, пытаясь сбить пламя. Но пропитанные керосином платок и кофточка продолжали гореть.
Как она выбралась из подпола, никто так никогда и не узнал. Но выскочив на террасу, тётка Шура метнулась к двери: хотела выбежать на улицу, где лежал только что выпавший первый снег. Огромный крюк на тяжелой двери избы не поддавался усилиям обезумевшей от боли женщины. Соседка же Шуры в это страшное время ожидала отёла коровы, и, услышав непонятный шум в доме Михеевых, всполошилась и подняла мужа. Они ворвались в избу, взломав ломом дверь. Только и могли что сделать: сбить пламя с женщины, бросив её страдающее тело на белый прозрачный снег.
Недолго пролежала тётя Шура в районной больнице, после нескольких тяжёлых операций она скончалась. На похороны собралась вся деревня. Казалось, даже природа оплакивала несчастную женщину. За день до похорон была оттепель. Ночью подморозило, и деревья покрылись ледяными сосульками. Когда прощались с Михеевой Александрой, тополя плакали холодными стаявшими слезами.
Гроб с телом покойной вынесли из дома и поставили у крыльца на две табуретки. На крыльцо вышел подвыпивший муж покойной босиком, в галифе и нательной рубахе. Он молча подошёл к гробу и истошно закричал:
– Не отдам никому!
Внезапным порывом бросился к гробу жены и в отчаянии стал поднимать покойницу, чем очень удивил и испугал своих односельчан. Мужики еле-еле оторвали его от тела усопшей и силой увели в дом.
Неделю дядя Паша пил, потом к весне, неожиданно для всех жителей деревни, продал дом и переехал в райцентр поближе к своей работе.
Такие разные судьбы.
Весна выдалась ранняя и солнечная. Высокое небо радовало своей голубизной, большие помятые сугробы, оседая, таяли на глазах. Проснувшиеся берёзы на пригорке набирались сил после зимней спячки и плакали на радость деревенской детворе. Через небольшие надрезы в стволе они набирали в бутылочки хрустальный берёзовый сок.
Весной тётя Нюша родила сына. Назвала Анатолием. Часто тихой грустью вспоминала она свою грешную и такую короткую историю любви к соседу Паше, который после смерти жены скоропостижно уехал жить в город, так и не попрощавшись с ней. В своей неразделённой, так и не растраченной женской любви, мучительно страдала по нему. Тосковала по своему не свершившемуся счастью и ждала его, ждала, даже когда дядя Паша не приехал посмотреть на своего новорожденного сына…
Семья Гусенковых, где тётя Нюша была старшей, рано осиротела. Отец умер в сорок два года от рака желудка, оставив девятерых детей на плечах потрясённой горем жены. Как старшая дочь, Нюра во всем помогала своей матери. Сказать,