Посвящение в мужчины. Иван Макарович Яцук
офицеры, которые выходили из части по своим делам.
– Ну обними же меня, я так хотела тебя увидеть,– из ее глаз готовы были брызнуть настоящие слезы.
Мы обнялись, и как только я прикоснулся к ее губам, почувствовал упругую силу ее гибкого тела, его радостную дрожь, я вновь потерял голову. Не было уже никого и ничего: ни КПП, ни солдат, ни офицеров – были она и я, и плевать мне на все условности мира. Мы огляделись,– комната была без окон,– выбрали самый отдаленный угол, откуда нас было меньше всего слышно, забились туда и целовались, как заведенные: жадно, долго, торопясь, что вот сейчас зайдет кто-нибудь, и кончится наше счастье, мы не успеем насладиться друг другом.
– Эй, вы там,– крикнули снаружи,– не так громко … С ума сойти можно.
Мы на несколько мгновений затаились, а потом опять кинулись в объятия друг другу.
– Что ты все это время делала? – спросил я, переводя дух.
– Ходила, как сонная или загипнотизированная. Мать хотела меня уже у больницу везти. Ела через силу, чтоб ее успокоить. Все вспоминала, как мы целовались в коридоре. Как я не вспомнила, что там была одна пустая комната? Ругала себя на чем свет стоит. Забыла, оттого что вина тоже выпила. А ты? Помнил меня?
–Ты по ночам снилась мне. Раньше я спал без снов. Только недавно стал успокаиваться – и вот опять ты…
– Это плохо?
– Для солдата это плохо. Я опять не буду высыпаться.Хожу, как чумной, надо мной уже подсмеиваются: мол, поездка пошла не на пользу.
– А у тебя была девушка перед армией?
– Как тебе сказать: и была, и не была. Она не знала, что я в нее влюблен – мы просто дружили. Перед призывом она заболела, и меня провожали соседки, одноклассницы. А у тебя?
– У меня тоже еще никого не было. Это я с виду такая смелая.Я только тебя нисколечко не боюсь. Я как увидела твои глаза, такие грустные, мечтательные, не такие, как у всех, так и втрескалась. И про сон свой вспомнила– я о нем тебе уже рассказывала.
Жужа немного помолчала, потом приложила палец к губам: –тсс!– и показала на дверь. Я понял. Выхожу. Близко никого. На улице май, солнышко уже припекает, в листве птицы снуют и перекликаются, воздух пахнет свежей зеленью, молодой травой, весело желтеют одуванчики. Дневальные, разморившись от весеннего тепла, увлеченно о чем-то беседуют между собой. Лейтенант сидит на лавочке, нервно курит; видно, думает о своем. Возвращаюсь в комнату.
– Все спокойно,– говорю я и предчувствую, что она выкинет сейчас какой-нибудь очередной фортель. Так и есть.
– Ты видел женскую грудь?– шепчет Жужа, как заговорщик.– Парни это очень любят. Хочешь, покажу?
Я не успел ответить, а она уже распахнула кофточку, платье– халатик, и обнажила увесистые, остроконечные грудки с темными кружками волос вокруг розоватых сосков.
– Поцелуй их,– попросила Жужа и вплотную подвинулась ко мне, поудобнее подставляя грудь.
Я сначала несмело взял в руку упругий ком, ощутив его сладкую тяжесть, потом второй, затем судорожно припал к теплому соску.
– Вот так, вот так,– жарко шептала Жужа, подняв голову