Гвидово поле. Хроники Паэтты. Книга V. Александр Николаевич Федоров
слушал, задавал уточняющие вопросы, и не мог отделаться от некоторого чувства растерянности. Он словно бы прозевал что-то важное, словно проснулся спустя много лет и увидел, что дети, которых помнил младенцами, стали взрослыми людьми. Так и здесь – всего каких-нибудь два месяца назад Увилл для Давина был ребёнком, пусть и необычным, а теперь же он видел перед собой взрослого мужчину.
– Хорошо, что ты всё-таки не поддался соблазну и не продолжил войну, – проговорил наконец он, одобрительно кивая. – Ты поступил правильно и мудро. Нам сейчас ни к чему война с Диллаем, даже если Пилад и слаб. В конечном итоге это ничего не изменило бы, но принесло невзгоды людям.
– Может быть, лучше однажды заплатить невзгодами за лучшее будущее? – чуть задумчиво произнёс Увилл. – Сеньоры вроде Барвира не должны управлять людьми. Да и такие как Пилад или его сын Чести – редкостный кретин, как мне говорили. Тебе не кажется, отец, что лорды вроде тебя куда лучше справились бы с управлением и принесли бы людям куда больше добрых дней?
– Эти рассуждения могут далеко завести тебя, сын, – покачал головой Давин. – Когда у лордов появляются подобные мысли, это обычно заканчивается кровопролитием. И кто как не ты должен бы понимать это? Ведь такой вот умник вроде тебя присвоил себе твою вотчину.
– Если бы у нас был император, он защищал бы своих вассалов от подобного произвола! – Увилл покраснел. Напоминания о Даффе всегда цепляли его за живое.
– У нас есть Стол, – отрезал Давин. – И, как ты помнишь, он не помог.
– Конечно, – едко усмехнулся мальчик, уже начиная злиться. – Потому что Стол – сборище трусов, каждый из которых радеет только о собственных интересах. Им всем плевать на то, что будет с остальными, лишь бы беда не коснулась их самих.
– Но точно так же поступал бы и император! – возразил Давин. – У императора были бы родственники, друзья, любимчики, которые делали бы всё, что заблагорассудится, а расплачивались бы за это такие как ты и я! В эгоизме Стола кроится стабильность системы – никто не заинтересован в повторении Смуты11! Именно поэтому в критические моменты лорды обязательно сплачиваются и оказывают нужное влияние!
– Мой случай, стало быть, критическим не был! – зло бросил Увилл.
– А что в нём критического? – жёстко ответил Давин. – Подумай, что лучше для Стола – допустить спорный переход домена в руки другого лорда, или же оставить управление шестилетнему мальчику, надеясь, что его вассалы не пойдут вразнос?
– Если так сделал один, сделает и другой! Разве это не нарушит систему?
– Лет двадцать назад лорд домена Шетира посягнул на Рогон. Примерно так, как хотел сделать ты, только не ограничиваясь простым захватом приграничных земель. В Рогоне тогда правил молодой лорд, но очень болезненный. Не помню, как его звали – он умер спустя год или два после этих событий, тем более, что тогда я был совсем ребёнком. Так вот лорд домена Шетира предъявил права на Рогон. И знаешь, что было дальше? Западные домены, а также некоторые из центральных объявили Шетиру войну. И там сменилась
Интересен тот факт, что название данного периода истории Паэтты, как мы видим, родилось не в так называемую эпоху королевств, что последовала после воцарения Увилла Великого. Но любопытно, что в поздний период Смутных дней Смутой называлась только первоначальная стадия, последовавшая после развала Кидуанской империи и сопровождавшаяся кровопролитной междоусобной войной. Поздние же историки распространили этот термин на весь период с 1967 по 3692 годы Руны Чини.