Вечером осени. Артём Андреевич Шелудков

      Холодным октябрьским утром еду в маршрутке. Сумка с вещами стоит на коленях, старуха нависает надо мной, желая места. Я не обращаю внимания, думаю ни о чём. Какие-то картинки возникают в голове, но невыспавшийся разум не понимает и переключает с одной на другую, будто слайд-шоу. Такие же бессмысленные картинки мелькают за окном – реклама.

      Старуха с ворчанием получает своё место, когда выхожу на нужной остановке. Зонта нет, и дождь быстро окутывает пеленой. Иду и понимаю, что ещё долго не увижу свой город, его мокрый асфальт, серое небо, людей в разной одежде. Его рекламу.

      Подхожу к уже знакомому крыльцу. На стекле двери приклеен плакат с суровым мужиком – в зубах автомат. За Россию, за Родину! Открываю – суровый мужик уплывает в сторону, проследив за мной внимательным взглядом.

      Внутри много таких, как я. Толкучка покруче, чем в маршрутке. Выставив сумку вперёд, направляюсь в кабинет к грудастой тётке.

      – А-а, явился, – говорит она, привычно положив груди на стол. – Давай.

      Протягиваю повестку. Тётка шарит в столе, вынимает моё личное дело и объявляет:

      – Бэ-три! Следить за здоровьем надо!

      – Как могу, – говорю, беря протянутую папку.

      – В двадцать третий кабинет проходи, сумку можешь в проходе оставить, где все. – Тётка улыбается. Всем так улыбается, думаю, мать родная и Родина Мать в одном лице. Натренерована.

      Выхожу, встаю в очередь.

      – Эй! – слышу. Кто-то стучит по плечу. Медленно оборачиваюсь, готовый к драке – байки о русской армии делают своё.

      Остро улыбаясь, уже лысый, протягивает руку Зубов.

      – Здорово!

      – Привет, – отвечаю, расслабившись.

      С Зубовым познакомился ещё на мед. осмотре. Тогда, с гривой рыжих волос и в одних трусах, он травил полусартирными шутками, развлекая угрюмых пацанов, стоявших в очереди к хирургу.

      «Погоняет он вам кокушки! – говаривал Зубов. – А перчатки-то не меняет. Надеюсь, никто трипаком не болен?..»

      – Серика не видел? – спрашивает он. Волоски тёртой морковью рассыпаны по его черепу.

      – Нет, только сейчас пришел.

      – А! Вон! – Зубов тыкает подбородком в сторону кабинета казённой тётки. Оттуда, наперевес с баулом, выходит казах.

      – Ну, здрасьте, – говорит он, подойдя и пожимая руки. – Зубов, кутак джеме! После тебя к врачу заходил, всё ещё левое чешется!

      – А-а, Серый! – Зубов грозит ему пальцем и уже хочет выдать что-то ржачно-острое, как раздаётся звучный ор:

      – На выход все! К автобусу по одному!