Приступить к ликвидации (сборник). Эдуард Хруцкий
ударил еще раз и приложил ухо к дверям.
– Может, она ушла куда? – повернулся он к участковому.
– Ольга Вячеславовна зимой на улицу не выходит.
– А карточки отоваривать?
– К ней женщина приходит навроде домашней работницы.
– А ты ее знаешь?
– В соседнем подъезде живет.
– У нее ключ от квартиры есть? – вмешался в разговор Белов.
– Не знаю, товарищ старший лейтенант.
– А вы узнайте, мы здесь подождем.
Участковый не по возрасту проворно застучал сапогами вниз по лестнице. Никитин сел на ступеньку:
– Сережа, у тебя закурить есть?
Белов полез в карман шинели, вынул смятую пачку «Беломорканала», встряхнул ее.
– Три штуки осталось.
– А до пайка жить да жить, – философски изрек Никитин, беря папиросу, – я, конечно, с табачком пролетел сильно. Пришлось этому жмоту на вещевом складе подкинуть.
– Коля, быть красивым в наше время – дело нелегкое.
– И не говори. – Никитин поднялся. – Холодно все же.
Они курили, и плотный папиросный дым висел в остылом воздухе подъезда. Он был похож на комья снега, повисшие под потолком.
За тусклым от грязи, перехваченным бумажными крестами окном подъезда плыл январь сорок третьего. Тревожный и студеный. Где-то, как писали газеты, на энском направлении шли бои. Их ровесники в ватниках, потерявших цвет, в шинелях, измазанных кровью и глиной, умирали и побеждали.
Этих двоих война сама отторгла от себя. Она смяла их, покрыла тело рубцами, хотела сломать, но не смогла. Молодость брала свое. Она помогла им залечить раны, помогла найти новое дело. Конечно, им было обидно слушать горькие слова женщины из третьей квартиры. Обидно. Но вины своей перед ее мужем они не чувствовали. Ведь не в ОРСе и не на продскладе поджирались они. Жизнь вновь вывела их на линию огня.
Внизу хлопнула дверь, послышался хозяйски-строгий голос участкового и испуганная женская скороговорка. На площадку поднялся запыхавшийся участковый и женщина лет шестидесяти, закутанная в темный вязаный платок. Белов сразу же отметил какое-то несоответствие в ее одежде. Валенки, подшитые светлой резиной, этот платок и пальто черного драпа с потертым воротником из чернобурки. Причем голова зверя висела над правым плечом, хитро вытянув остренький нос. Пальто было явно не по росту и напоминало по длине кавалерийскую шинель.
– Вот, – переводя дух, доложил участковый, – вот, товарищ старший лейтенант, и домохозяйка Ольги Вячеславовны, значит, Наумова Лидия Алексеевна. Такая у нее, значит, профессия.
– Где Ольга Вячеславовна? – спросил Белов.
– А где ей быть? Дома небось.
– Мы звонили, стучали, никто не открыл дверь. Когда вы ее видели в последний раз?
– Так утром сегодня, карточки ей отоваривала.
– Она никуда не собиралась уходить?
– Так Ольга Вячеславовна зимой никуда не ходют.
– У тебя, мамаша, ключи от квартиры есть? – вмешался в разговор Никитин.
Он