Душа и парус выплывут из дали…. Василий Скрипов
в Ревде. Помню ее фамилию – Арефьева. Она была глухая, но хорошо считывала с губ, и мама иногда ходила со мной в клуб ВОГ и подолгу беседовала с ней. А я в это время разглядывал журнал «В едином строю» и копался в книжном шкафу, – у клуба была своя библиотечка, небольшая, но я не мог тогда пропустить ни одного книжного собрания, чтобы не нарыть пару интересных томов.
Так постепенно мама пришла к нелегкому решению – отдать меня в школу глухих. Была такая в Свердловске. И настал день, когда меня повезли туда на смотрины.
Хотя я уже знал ручную азбуку, но в школе глухих, когда увидел толпу жестикулирующих ребят, растерялся и испугался. Куда я попал? Неужели это моя судьба? Было и страшно, и любопытно.
Но после беседы с директором школы (там присутствовала и представитель Ленинградского ЛВЦ), маме посоветовали оставить меня в массовой школе, а после восьмого класса ехать в Ленинград и поступать в техникум. Помогло то, что я учился еще и в художественной школе, а в ЛВЦ как раз было художественное отделение. Так моя судьба была решена.
***
Матери всегда тяжело разлучаться с любимым ребенком, а именно таким я у нее, видимо, был. И потому, что оказался поздним чадом (маме было около сорока лет, когда я родился), и потому, что часто болел. Нелегко расставаться, но необходимо. Как хорошо сказано в стихах Василия Ширкова:
Извечно лишь за дымкой окоема
Вся память наша, и судьба, и свет…
В житейский путь уходит сын из дома,
И мать глядит из-под руки вослед…
Но разлука с родителями была еще впереди. А поначалу мама повезла меня в Павловск на экзамены… У 15-летнего парня голова пошла кругом от красоты и величия Ленинграда, ведь до этого я из крупных городов видел только наш Свердловск, который в 70-е годы наполовину состоял из бревенчатых домишек и бараков. С уральских простеньких улиц попасть в европейский город, полный шедевров архитектуры! Для полного комплекта – Павловск с его шедеврами, дворец императора Павла Первого, парк рядом с техникумом. Конечно, я сразу почувствовал, что хочу остаться здесь, что должен поступить или умереть.
Но от желаний до возможностей иногда очень далеко. Провалился я на экзаменах по рисунку и композиции (только по живописи справился). Опыта и подготовки не хватило.
Не передать, как был расстроен. Прощай, Ленинград? Прощайте, новые друзья-художники, с которыми успел познакомиться?
Тут-то и возникла снова преподаватель, которая встретилась нам в Свердловской школе. Она в ЛВЦ была задействована в приемной комиссии и посоветовала записать меня на полиграфическое отделение, куда брали без экзаменов. Мол, поучится годик на переплетчика, а потом переведется на художественное отделение. Конечно, я с радостью согласился.
Так изменилась моя жизнь – после этого возвращался домой лишь эпизодически, на каникулы и по особым случаям. Так же редко виделся и с родителями. Началась самостоятельная жизнь, и вероятно, к лучшему, потому что