Душа и парус выплывут из дали…. Василий Скрипов
ног помчаться туда, опережая «водилу». А если ты не успевал, то в следующей игре уже тебе предстояло искать тайные схроны, где прятались друзья.
Или можно было забраться в груду сваленных с грузовика бревен, пока их еще не начали распиливать хозяева, и внутри этой хаотичной пирамиды устроить что-то вроде блиндажа, либо представить себя в чреве танка, как в популярном тогда телесериале «Четыре танкиста и собака».
Очнувшись, оглядываешься кругом и видишь итальянское озеро и горы на берегу, напоминающие уральские холмы, только гораздо более мощные и высокие, да усеянные роскошными виллами. Правда, на острове Пескаторе, самом простом и небогатом из трех Борромейских островов, домики бедные и невзрачные, ведь здесь живут в основном рыбаки да владельцы рыбных ресторанчиков, снабжаемых этими тружениками озера. Не то, что на соседнем Изола Белла с его пышным палаццо Борромеев, садом в форме корабля с розовыми цветниками и статуями единорогов, глядящих на восток, туда, где за горами и степями тянется через весь континент хребет России – уральские холмы…
***
Наступали сумерки, когда я возвращался с островов озера Маджоре к набережной города Стреза, где ночевал в отеле. Слабый дождик еле накрапывал, но на западе сквозь разрывы облаков просвечивало небо, окрашенное в легкие закатные тона.
Кораблик, высадив небольшую кучку пассажиров, отправился дальше, к последнему своему причалу, «в гараж». Я смотрел ему вслед, а он подмигивал огнями с кормы. Красный огонек бакена на деревянных сваях – совсем как на венецианской лагуне – грустно светился на фоне засыпающего озера.
Мне предстоял одинокий вечер в чужом городе, но никакой тоски я не испытывал. Каждый день выходил на связь с женой, оставшейся дома, либо через сообщения в телефоне, либо по электронной почте (мессенджеров тогда еще не было). К тому же мое путешествие было таким насыщенным в плане впечатлений от музеев и природных красот, что скучать не приходилось. И все-таки, все-таки…
Привыкнув все соизмерять со своими детскими впечатлениями, я даже на Монблане, откуда вернулся перед Стрезой, вспоминал уральские горы. И не прав тот, кто думает, что низенькие древние холмы моей родины вчистую проигрывают величественной вершине Альп. Да, дыхание вечных снегов завораживает, да, грандиозная картина лежащих вокруг пиков и долин впечатляет. Но красота пейзажа мало зависит от высоты, с которой взираешь окрест. Чем выше поднимаешься, тем мельче все детали. И когда дальние планы затянуты низкими облаками, то еще сильнее ощущение, что ты не в заморских краях, а в родных уральских горах…
Всего пятьсот метров – высота горы Волчихи, громоздящейся у Чусовой на окраине Ревды. Однако виды на окрестные леса и холмы, на изгибы реки настолько хороши, что затмевают альпийские пейзажи. Особенно зимой, когда рядом с тобой высятся заиндевелые от мороза сосны и ели, и бесконечными волнами вздымаются