За тех, кто в морге (сборник). Светлана Алешина
до плеча Маринки.
– Ой! – вздрогнув, воскликнула она. – Вам чего?
– Вы хотели поучаствовать, – поклонился ей Сикамбр и очень недобро усмехнулся. – Прошу вас, окажите мне любезность!
Маринка, приоткрыв рот от удивления, встала и растерянно оглянулась на меня. Я пожала плечами, но на всякий случай вцепилась в руку Фимы. В отличие от Маринки, я вовсе не жаждала запаковываться в клетку, а потом, скрючившись, оказываться под ней. Маринка сделала шаг к арене. Сикамбр, киношным жестом подставив руку, помог ей взобраться на ограждение и снова повернулся к залу.
– А, пожалуй, в этом опыте могут принять участие и две девушки, – задумчиво произнес он и спросил у Маринки подчеркнуто вежливо и громко: – Ваша соседка, наверное, захочет составить вам компанию? Вы как думаете?
Маринка, проявив незаурядную скорость реакции, вскрикнула весело и радостно:
– Конечно же, захочет! Оля, иди, иди сюда!
Оказавшись в глупейшем положении по вине моей дорогой подружки, я смирилась с ее неизбежной глупостью и встала.
– Ты только не первой проваливайся, чтобы падать было мягче, – мило пошутил Фима, кладя к себе на колени мою сумочку.
Я подавленно промолчала.
В отличие от Маринки, я не видела ничего замечательного в том, что на меня сейчас будут устремлены сотни глаз, а в собственных глазах я буду выглядеть сущей дурой. Перспектива не радужная! Однако делать нечего, я тоже встала, подавив огонек ненависти, который, как я чувствовала, уже зажегся в моих глазах. Опершись на руку Сикамбра, я взгромоздилась на бордюр, а потом прыгнула на арену.
Сикамбр, размахивая руками, отчего полы его плаща начали развеваться с самым смехотворным эффектом – так в ТЮЗе на детских спектаклях артисты изображают ветер, – пригласил нас войти в клетку.
Маринка принялась подталкивать меня вперед. Я решила все вытерпеть и молча поднялась первой, встав внутри клетки. Увидев, что со мною ничего страшного не произошло, она счастливо разулыбалась, заскочила следом и, повернувшись ко мне спиной, зачем-то помахала зрителям.
– Прощаешься, что ли, подруга? – мрачно спросила я, тоже вынужденная улыбаться, как дурочка.
Я разглядела в зале Фиму и кивнула ему. Тот поднял вверх большой палец и широко улыбнулся. Интересно, он что же, считает меня героиней? Этого не хватало.
Сикамбр тем временем запер нашу клетку и подергал дверь, показывая залу, что она заперта надежно. После этого по зову Сикамбра из-за кулис – или как это здесь называется, не знаю, – подбежали две девочки с шелковым покрывалом в руках и с помощью Сикамбра закрыли всю нашу клетку – сверху донизу.
В последний момент, перед тем как закрыть от нас белый свет в виде темного зала, Сикамбр на секунду прижался к прутьям клетки:
– Все будет нормально, не волнуйтесь, Ольга Юрьевна.
– Жить-то будем? – брюзгливо спросила я, изображая из себя невозмутимую спартанку.
– А смысл? – спросил Сикамбр и скрылся за шелком.
– Что