Однажды в Эдере, или Пророчество сбывается. Ф.Балкар
Бормина.
– Вы правы, – сказала она снисходительным тоном, – повариха сегодня расстаралась. В благодарность за ваши старания позвольте пригласить вас отужинать в нашей столовой. Думаю, сочная утка с овощами и рюмочка рябинового ликера поспособствуют восстановлению сил, потраченных на поиски нашего беглеца.
Наверное, нет нужды говорить, что долго упрашивать нашего доблестного законослужителя не пришлось.
– Не хотелось вас утруждать, но если вы …э-ээ настаиваете, – сказал он, пригладив свои усища толстыми пальцами и причмокнув при этом, – я с удовольствием задержусь ненадолго.
– Сделайте одолжение, лейтенант, – ответила директриса и неохотным жестом пригласила его пройти внутрь.
А между тем, младший воспитатель данного детского дома – та самая рыжеволосая миловидная Мария – вела Алика по темному коридору первого этажа в место, до сих пор знакомое ему только по рассказам других мальчишек. Это был изолятор для провинившихся – самая крайняя комната левого крыла рядом с входом в подвал. Дети между собой называли ее Одиночкой или Комнатой Страха. Днем эта была вполне заурядная комната на одного человека, если не считать мрачные серые стены, голый бетонный пол и отсутствие электричества. Но с наступлением ночи она превращалась в настоящую комнату страха. Так как единственное окошко с грязными стеклами было забито снаружи деревянными досками, то лишь самые настойчивые лучи света могли проникнуть внутрь. А единственный предмет мебели – железная кровать со скрипучими пружинами и изрядно потрепанным матрасом – стояла тут же у самого окна рядом с батареей, так что любой шум с улицы, будь то гул проезжающей машины, завывания ветра, вой уличных собак – все происходило словно над самым ухом. Отодвинуть эту скрипящую железяку от окна было не возможно, ее ножки были привинчены к полу.
А у страха, как известно, глаза велики. Многие мальчишки, отбывавшие здесь наказание, рассказывали, как по ночам из подвала доносятся странные звуки, а по комнате ходит привидение и что-то тихо напевает. Другие клялись, что в полночь в окно кто-то стучится и смеется. Наиболее одаренные воображением ребята рисовали в уме огромных монстров, жутких вампиров и других чудовищных существ, обитавших под старым зданием. В общем, изолятор с честью справлялся с возложенными на него воспитательскими функциями – желание проказничать отпадало у мальчишек раз и навсегда. Никто не решился бы провести здесь еще одну ночь. Ну, почти никто.
Алик был не из робкого десятка. Но даже ему стало не по себе от мысли, что ему придется провести здесь ночь в полном одиночестве, в кромешной темноте. К тому же, и это беспокоило его ничуть ни меньше, он был ужасно голоден, а провинившимся, он знал, ужин не полагался.
– И как тебя только угораздило в такую погоду, – ворчала Мария, стаскивая с него на ходу совсем мокрую куртку. – Весь детдом переполошил!
Она пристально посмотрела на Алика, словно пытаясь прочесть ответ на его лице. Но, то ли Мария была неважным чтецом, то ли написано было неразборчиво, но лицо Алика мало