Моряки. Очерки из жизни морского офицера 1897-1905 гг.. Г. К. Граф
а в противном случае угрожало бы разжалование в матросы.
После этого каждый день начали сыпаться приказы с новыми строгостями и угрозами. В них резко отчитывались провинившиеся кадеты и гардемарины, и нередко попадало и начальству.
Под этим впечатлением строгости и новшества быстро подошло время экзаменов, и наш выпуск стал старшим. Весной, перед уходом в плавание, состоялся выпускной акт. Акты эти происходили при очень торжественной обстановке и начинались с приведения к присяге перед корпусным знаменем. Это был серьезный момент в жизни каждого вновь производимого офицера и приобщал его к офицерской касте.
Молодые мичманы являлись на выпуск в парадной форме, первый раз надетой, упоенные своим великолепием. Для большинства этот день был одним из самых счастливых.
После произнесения присяги все шли в столовую, где молодых офицеров ждали родственники. Затем приходило высшее начальство, и директор вызывал по старшинству средних баллов и выдавал свидетельства. Окончивший первым, с круглым средним баллом двенадцать, попадал на мраморную доску. Доски висели в зале, и мы наизусть знали, кто и в каком году кончил первым. При вручении первому свидетельства оркестр играл туш. После него шли остальные и наконец последний, который, как мы говорили, кончал «с союзом», так как в списке окончивших перед его фамилией ставился союз «и». На беднягу обращалось внимание не меньше, чем на первого, но насколько к первому относились с уважением, настолько к последнему – с добродушной насмешливостью. Во всяком случае, он тоже был героем дня.
После окончания церемонии началось общее поздравление и прощание с начальством, а вечером выпускной обед в каком-нибудь ресторане.
Нашему выпуску в этом году предстояло плавать половину кампании на крейсере «Адмирал Корнилов» и половину на баржах, для прохождения курса астрономических наблюдений и береговой съемки. Это был первый случай, что в Отряд Морского корпуса включили более или менее современный корабль, и на нем начальник отряда адмирал Ч. поднял свой флаг.
Моя смена первую половину лета плавала на баржах, и эта часть кампании была очень приятной. Две специальные баржи, довольно хорошо приспособленные для жизни, пришвартовывались к острову Лангекоски у Котки. На нем устраивался парусиновый шатер, в котором расставлялись столы и скамейки. Там часть гардемарин делала астрономические вычисления, а на прилегающих скалах измеряла высоты солнца, луны и звезд в искусственные горизонты, при помощи секстантов. В это время другие, забрав планшеты, рейки, мензулы и провизию, уезжали на шлюпках на какой-нибудь соседний островок производить съемки. Вначале с ними ездил офицер-руководитель, а когда работа наладилась, начали отпускать одних, задав определенный урок.
На баржах жизнь протекала совсем как на даче. В 7 ч. будили, и многие, прямо с коек, бежали на верхнюю палубу и бросались в воду. Выкупавшись, пили чай, и в 8 с половиной начинались занятия. Если погода стояла дождливая, то ни астрономических