Любовь длиною в жизнь. Фердинанд Фингер

      Романс – звучание твое так заставляет волноваться.

      Гостиная и в полутьме, подсвеченной огнем,

      Не замечают гости времени и продолжают наслаждаться.

      В бессмертной музыке романса мы растворяемся вдвоем.

      Рояля голос раздастся сладкозвучный,

      И трепет, и волненье сердца слышатся внутри,

      Романс в нас будит чувства жизни предыдущей,

      Которые, казалось бы, уснули, растворились где-то позади.

      Вдруг запахи весны зимою возвратились,

      И ветерком игривым свежим бьют в тот миг святой,

      И словно вдруг в вишневый сад калитка отворилась.

      За нею девушка в накидке кружевной.

      И слов таких и нет, ну, нет их, без сомненья,

      Очарование души словами невозможно описать,

      То волшебство романса, то мгновенье,

      Возможно только музыкой романса передать.

      Звучи романс и в вечном одухотвореньи,

      В усталом сердце слышу вновь и вновь,

      Я Пушкина бессмертное стихотворенье,

      В котором вечные слова: «и жизнь, и слезы, и любовь».

      Таинственные образы в таинственной ночи

      Проходят предо мною цепью и такой необратимой,

      Как будто говорят со мной в тиши

      Воспоминанья о дорогах жизни длинной.

      И каждый образ, что как облачко плывет,

      Бледней – не в красках тех, что был когда-то,

      Не занимает много времени, совсем наоборот,

      Так быстро в прошлое уходит он куда-то.

      То дом родимый встанет вдруг передо мной,

      То мамино любимое лицо издалека я вижу,

      То вдруг дворовые друзья опять со мной,

      То я с горы зимой на самодельных лыжах.

      То милый образ девочки, в которую я был влюблен,

      То патефон, на подоконнике звучащий,

      О, образы любимые прошедших тех времен,

      Почаще навещайте в жизни предстоящей.

      Летите вы в воспоминаниях, как облачка,

      И душу грейте мне теплом далеким.

      Вы мною прожиты, и вами наслаждаюсь я,

      И с вами я не буду одиноким.

      Зима, война и предрассветные холодные года,

      Перед киоском за газетами голодный люд я вижу,

      Купить, перепродать, затем, быть может, и еда,

      Вот эти времена,

      летящие передо мной я ненавижу.

      Когда же образы вздымают душу ввысь,

      Волною всколыхнув мои воспоминанья,

      Я счастлив, снова молод я, душою чист,

      Я слышу трели соловьев из полуранья.

      Ах! Не шепчите мне, что любите безмерно.

      Безмерно льстите мне, неправду говоря.

      Неправда под оделедой лести неизменно

      Губительною незаметной ложью выдает себя.

      Скрываете вы то, что и скрывать не надо,

      Что видно наяву, что невозможно скрыть.

      Любить вам не дано, любовь для вас забава,

      Вы притворяетесь, что можете любить.

      Не