Хижина дяди Тома. Гарриет Бичер-Стоу
ехали уже около часа, как вдруг дорога, спускаясь под уклон, уперлась в хозяйственный двор какой-то большой фермы. Кругом не видно было ни души: все рабочие, по-видимому, находились в поле. Но так как сарай стоял как раз поперек дороги, не подлежало сомнению, что ехать дальше в этом направлении было невозможно.
– Не говорил ли я раньше, что так будет? – произнес Сэм с видом оскорбленной невинности. – Как же приезжему господину лучше знать местность, чем человеку, который здесь родился и вырос!
– Негодяй! – крикнул Хеллей. – Ты это отлично знал!
– Да разве я не говорил, что знаю? – обиженно спросил Сэм. – Но вы не хотели мне верить. Я говорил мастеру, что дорога перегорожена и нам будет не проехать. Энди слышал, что я говорил.
Это трудно было оспаривать, и несчастному работорговцу оставалось только подавить кипевшее в нем бешенство. И все трое, сделав крутой поворот, поехали в сторону большой дороги.
Из-за всех этих промедлений преследователи добрались до поселка со значительным опозданием. Мальчик Элизы уже минут сорок как крепко спал, когда Хеллей со своими спутниками подъехал к таверне.
Элиза, стоявшая у окна, глядела в противоположную сторону, но зоркие глаза Сэма издали заметили ее. Хеллей и Энди отстали на несколько шагов. Минута была критическая. Но Сэм умудрился устроить так, что ветер сорвал с его головы шляпу. Он пронзительно вскрикнул, и крик этот привлек внимание Элизы. Она поспешно отступила в глубь комнаты, в то время как всадники пронеслись мимо окна и осадили своих коней у входа у харчевню.
Элиза, казалось, в это мгновение пережила тысячу жизней. Дверь из ее комнаты вела к реке. Схватив ребенка на руки, она бросилась вниз по ступенькам, ведущим к воде.
Хеллей заметил ее в то самое мгновение, когда она исчезла в прибрежных кустах. Он соскочил с лошади и, крикнув Сэму и Энди, чтобы они следовали за ним, бросился за беглянкой, как охотничья собака в погоне за дичью.
Ноги Элизы словно не касались земли. В одно мгновение она очутилась у самой воды. Хеллей преследовал ее по пятам. Но воодушевленная порывом, овладевающим человеком только в минуту страшного отчаяния, она, дико вскрикнув, перескочила через мутный поток, отделявший лед от берега, и очутилась на ближайшей льдине. Это был невероятный прыжок, возможный только в порыве безумия или отчаяния.
Хеллей, Сэм и Энди инстинктивно вскрикнули, когда она прыгнула.
Большая зеленая льдина покачнулась и затрещала под ее тяжестью, но она ни на мгновение не остановилась. Все с тем же диким криком, напрягая все силы, она продолжала свой путь, перепрыгивая со льдины на льдину.
Спотыкаясь, делая страшные прыжки, скользя и снова подымаясь, она несется дальше и дальше… Она теряет башмак… Чулки свисают клочьями, кровавые следы отмечают каждый ее шаг, но она ничего не видит, не чувствует… Наконец, будто в туманном сне, она различает перед собой берег, какой-то человек спешит ей навстречу и помогает подняться по откосу…
– Ты смелая