Хижина дяди Тома. Гарриет Бичер-Стоу
видом повернулся к Сэму и Энди.
– Вот так история! – молвил Сэм.
– В этой девке сидит дьявол! – злобно крикнул Хеллей. – Она прыгала, как дикая кошка!
– Н-да, – протянул Сэм, почесывая голову, – надеюсь, мастер не заставит нас переправляться по этой дороге. Боюсь, у меня не хватит ловкости. – Сэм весело хихикнул.
– Смеешься?! – прошипел Хеллей.
– Да простит меня бог, мастер, – сказал Сэм, давая наконец волю своей долго скрываемой радости. – Не могу удержаться от смеха. Так потешно было глядеть, как она скачет, – лед трещит, а она перепрыгивает с одной льдины на другую: плум… бум… хлоп!.. Господи, какие прыжки!..
Сэм и Энди захохотали так, что слезы ручьем текли у них по щекам.
– Я научу вас смеяться по-другому! – завопил Хеллей, и хлыст его засвистел над их головами.
Оба присели, спасаясь от ударов, затем с криком бросились вдоль берега и вскочили на лошадей раньше, чем он успел их догнать.
– До свиданья, мастер! – крикнул Сэм с самым серьезным видом. – Боюсь, что миссис будет беспокоиться о Джерри. Мастеру Хеллею мы все равно сегодня уже не понадобимся. Да миссис и не позволила бы, чтобы мы с нашими конями переправлялись по «Элизиному мосту»!
Толкнув Энди в бок, Сэм пустил лошадь рысью. Энди последовал за ним.
Глава VIII
Погоня
Смеркалось, когда Элиза достигла противоположного берега. Густой вечерний туман, поднявшийся над рекой, укрыл ее от глаз преследователей, а вздувшийся поток с громоздящимися друг на друга льдинами образовал между нею и ее преследователями непреодолимую преграду.
Хеллей, раздосадованный, медленно вернулся в корчму, чтобы обдумать свои дальнейшие шаги. Хозяйка провела его наверх и открыла перед ним дверь маленькой комнаты, в которой стояли покрытый блестящей черной клеенкой стол и несколько стульев с прямыми ножками и высокими узкими спинками. На полу лежал старый, потертый ковер. На выступе камина, в котором тлели сырые поленья, красовались ярко раскрашенные гипсовые фигурки, а длинная деревянная скамья стояла перед самым очагом. Хеллей опустился на скамью и предался размышлениям о бренности человеческих надежд и непостоянстве человеческого счастья вообще.
– Хотел бы я знать, – ругал он самого себя, – зачем мне вообще понадобился этот паршивый мальчишка? Ради него я, как лиса, полез в капкан, чтоб меня черт побрал!
Хеллей постарался излить свою душу в самых изощренных проклятьях и ругательствах по собственному адресу, которые мы, несмотря на наше согласие с ним, не можем по известным соображениям воспроизвести здесь.
От этого занятия его отвлек неблагозвучный голос человека, который, по-видимому, слезал с лошади у дверей корчмы. Хеллей бросился к окну.
– Клянусь честью, можно подумать, что само так называемое провидение пришло мне на помощь! – воскликнул он. – Ей-богу, это Том Локер! – С этими словами он поспешил спуститься вниз.
У стойки в углу комнаты стоял плотный, мускулистый человек,