Венецiанская утопленница. Александр Климов
затем из воды показываются кончики посиневших пальцев… И тут же пацан выпрыгивает из воды весь – отдуваясь полной грудью и счастливо матерясь.
Кучер кряхтит о вреде российских дорог для позвоночника.
– Тише! Нелёгкая! – старый слуга осаживает лошадь, учуявшую свежий овёс в кормушке за версту. – Раньше люди водой путешествовали. Куда река течёт, туда и люди шли. Города по высоким берегам ставили. А у нас…
– Развлекать меня не надо. – Анастасия отвернулась от детей и спрятала глаза за переплётом скучного французского романа.
Купаться вместе с городскими детьми ей не разрешал отец. Дети любят повторять за взрослыми столовые беседы. Поэтому его дочь купалась в одиночестве на Девичьем источнике, куда никто не смел являться. Кроме одной тихой девочки…
2
Чугунная решётка ворот открывается навстречу экипажу с ворчливым скрипом. Сторож кланяется в пояс, ломая спину.
Дом возвышается над городом большой черепахой, усеянной, как наростами, фигурами химер. Он велик, как Тадж-Махал, но если там почивает принцесса, то под особняком губернатора могут только гнить кости болотной ведьмы.
Путь к дому выложен чёрным мрамором. Крупные капли дождя разбиваются об него насмерть.
Окна вылизаны лакеями до блеска и теперь пялятся барышне в вырез платья.
Туфелька Анастасии зависает в воздухе, прежде чем ступить на мокрую дорожку.
Золотая дубовая дверь распахивается и наружу вырываются…
… ароматы зраз из зайца с лапшой, кулебяки с вязигой и чуть уловимая нотка пудинга из саго с фисташками.
Старая ослепшая кормилица целует ей руку. Анастасия неуверенно прижимается к ней телом и рассеянно смотрит по сторонам.
Слуги вносят дорожные чемоданы в дом. Она скоро следует за ними по длинным нескончаемым коридорам и поворотам и скоро остаётся одна. Со стены её угольными глазами разглядывают почерневшие в своей строгости портреты предков. Жарче всех глядит она сама с детского портрета работы неизвестного голландца.
Анастасия трогает рукой идеально гладкую кожу лица.
«Как глупо… Зачем эта родинка над верхней губой? Без родинки значительно лучше».
3
Обед отца с дочерью. Сквозняк катает по комнате букетик сухих цветов. Толстая сытая муха устало облетает сервированный стол. Губернатор расстилает салфетку на коленях и сквозь улыбку сообщает свои требования наследнице:
– Вы должны выйти замуж за некоего господина Готтоффа. Он болен. Кажется, выпивает. Вам будет с ним трудно.
Барышня крошит булочку в тарелку с бульоном. Крошка за крошкой скрывает её отражение и, набухнув, тонет в растопленном курином жиру. Отец смотрит на родинку над её губой. Даже с его места видно, что она наведена химическим карандашом.
– Я бы хотела вернуться обратно к мадам, в пансион.
– Нет. Хватит к мадам. Я уже написал ей, чтобы вашу комнату не держали за вами.
– Как вам будет угодно.
– Мне угодно, чтобы вы пели, танцевали и были счастливы. У вашей покойницы матушки есть апартаменты в Венеции. Они входят в ваше наследство.