Стоя в чужой могиле. Иэн Рэнкин
заполненное кафе, чтобы убедиться, что их никто не слышит, но потом все равно понизила голос:
– Мы оба знаем, что ей давно пора об этом забыть. Может быть, это уже невозможно. Но ей нужен доктор, а не мы.
Несколько секунд оба молчали. Кларк, казалось, потеряла интерес к тому, что осталось у нее на тарелке. Ребус кивнул, показывая на остатки еды.
– Это мне обошлось в два девяносто пять, – посетовал он. – Она, похоже, решила, что ты слишком легко от нее отмахнулась.
– Ты уж меня прости, но я не всегда милая и добрая в половине девятого утра.
– Но ты ее выслушала?
– Конечно. – И?
– Что «и»?
Ребус выдержал паузу. Мимо кафе спешили люди. Наверняка у каждого было о чем поплакать, вот только жилеток не находилось.
– И как расследование? – спросил он наконец.
– Какое?
– По той пропавшей девушке. Я думаю, об этом она тебе успела сказать…
– Она сообщила в приемной, что у нее есть информация. – Кларк вытащила из жакета записную книжку, открыла. – Салли Хазлитт, – речитативом проговорила она, – Бриджид Янг, Зоуи Беддоус. Эвимор, Стратпеффер, Охтерардер. Тысяча девятьсот девяносто девятый, две тысячи второй, две тысячи восьмой. – Она захлопнула книжку. – Ты не хуже меня знаешь, как все это призрачно.
– В отличие от картофельной кожуры, – возразил Ребус. – И да, я согласен: дело, судя по всему, призрачное.
Так расскажи мне, что к нему добавилось.
Кларк покачала головой:
– Только не при таком понимании.
– Ну хорошо, ничего не добавилось. Расскажи просто об исчезновении.
– Три дня назад. Так что есть большая вероятность, что она придет домой и спросит, с чего весь этот шум.
Кларк встала, подошла к прилавку и вернулась с утренним номером «Ивнинг ньюс». Фотография была на пятой странице: нахмурившаяся девушка лет пятнадцати с длинными черными волосами и челкой, почти закрывающей глаза.
– Аннет Маккай, – продолжила Кларк, – известная друзьям как «Зельда», это из компьютерной игры. – Она увидела выражение лица Ребуса. – Люди нынче играют в компьютерные игры, им незачем идти в паб и бросать в автоматы монетки.
– В тебе всегда была эта стервозная черточка, – пробормотал он, возвращаясь к чтению.
– Она села в автобус до Инвернесса – ехала туда на вечеринку, – продолжила Кларк. – Пригласил какой-то сетевой знакомый. Мы проверили – все сходится. Но она сказала водителю, что ей плохо. Тот остановился на заправке в Питлохри, и она вышла. Следующий автобус ожидался часа через два, но она сказала водителю, что, наверно, проголосует на дороге.
– До Инвернесса она так и не добралась, – сказал Ребус, снова глядя на фото.
«Надутая» – вот подходящее слово. Но на его взгляд, она переигрывала. Копировала стиль и выражение, а на самом деле была совсем другой.
– Как дела в семье? – спросил он.
– Не очень. Школу прогуливала, попадалась на наркотиках. Родители расстались. Отец в Австралии, мать живет в Лохэнде с тремя братьями Аннет.
Ребус знал Лохэнд: