Стоя в чужой могиле. Иэн Рэнкин
выпивать.
– Потерял счет времени, – сказал он, стараясь не показать, что извиняется.
– Я тебе названивал.
– Наверно, я выключил звонок, – объяснил Ребус.
– Главное, что ты не лежишь мертвый на ковре в гостиной.
Кафферти улыбался, хотя его улыбочки были страшнее, чем иные оскалы.
– Подожди здесь, – велел Ребус, – я сейчас надену пальто.
Он вернулся в гостиную и загасил сигарету. Его телефон лежал под кипой бумаг с выключенным, как он и подозревал, звуком. Один звонок был пропущен. Пальто лежало на диване, и он стал его натягивать. Эти регулярные выпивки начались вскоре после того, как Кафферти выписали из больницы. Ему сказали, что он в какой-то момент умер, и если бы не Ребус, то все для него на этом бы и закончилось. Но это была не вся правда, как подчеркивал Ребус. Тем не менее Кафферти настоял на выпивке, желая выразить благодарность, а спустя две недели – опять, а потом еще через две недели.
Кафферти когда-то заправлял в Эдинбурге – по крайней мере, в худшей его части. Наркотики, проституция и рэкет. Теперь он не то отошел на задний план, не то вообще вышел из игры. Ребус точно не знал. Он ведал лишь то, что Кафферти ему говорил, но верить не мог и половине его слов.
– Это у тебя что? – спросил Кафферти из дверей гостиной.
Он указывал на стену, превратившуюся в выставочный стенд, рассматривал папки на столе и на полу.
– Я же сказал тебе подождать снаружи.
– Брать работу на дом – плохой знак. – Кафферти вошел в комнату, держа руки в карманах.
Ребус никак не мог найти ключи и зажигалку… Куда они делись, черт побери?
– Убирайся, – потребовал он.
Но Кафферти изучал карту.
– А-девять – ничего себе, хорошая дорожка.
– Неужели?
– Сам ею пользовался, было время.
Ребус нашел ключи и зажигалку.
– Все, можем идти, – объявил он.
Но Кафферти не торопился.
– Все слушаешь старье? Пора снять… – Он кивнул на проигрыватель: игла уже вышла на выводную канавку пластинки Рори Галахера[12].
Ребус поднял тонарм и выключил аппаратуру.
– Доволен? – спросил он.
– Такси ждет внизу, – ответил Кафферти. – Так это твои глухари?
– Не твое дело.
– Как знать. – Кафферти опять одарил Ребуса своей улыбочкой. – Но, судя по снимкам, одни женщины. Это не в моем стиле…
Ребус уставился на него:
– Зачем ты ездил по А-девять?
Кафферти пожал плечами:
– Да так, всякий мусор выкидывал.
– Ты хочешь сказать – избавлялся от трупов?
– Ты когда-нибудь по А-девять ездил? Болота, леса да просеки, ведущие в самое никуда. – Кафферти помолчал и добавил: – По мне, так славные места.
– Там на протяжении нескольких лет пропадали женщины – тебе об этом что-нибудь известно?
Кафферти задумчиво покачал головой:
– Нет.