Где зреют апельсины. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых по Ривьере и Италии. Николай Лейкин
Семеновна бросила франк на impaire. Поезд на столе завертелся и остановился.
– Paris, rouge et impaire! – возглашал крупье.
– Берите, берите… Вы выиграли, – заговорил Капитон Васильевич.
– Да неужели? Ах, как это интересно! Николай Иванович, смотри, я с первого раза выиграла.
– Цыплят, матушка, осенью считают, – отвечал Николай Иванович.
Крупье бросил к франку Глафиры Семеновны еще франк.
– Я хочу поставить два франка, – сказала она Капитону Васильевичу. – Что ж, ведь уж второй франк выигранный. Можно?
– Да конечно же можно.
– Только я теперь на чет, потому что именинница я бываю 26 апреля.
Она передвинула два франка на paire – и опять выиграла. Крупье бросил ей два франка.
– Николай Иваныч, я уж три франка в выигрыше. Можно теперь на город поставить? – обратилась она к Капитону Васильевичу.
– Ставьте. Теперь можно, но только не больше франка ставьте.
– А на какой город?
– А на какой хотите. Поставьте на Петербург. Петербург давно не выходил.
– Отлично. Я в Петербурге родилась. Это моя родина.
– Ну а другой франк поставьте на чет.
Сказано – сделано. Поезд забегал по рельсам и остановился. Глафира Семеновна проиграла на Петербург и выиграла на чет.
– Вничью сыграли. Продолжайте ставить на Петербург по франку, – советовал Капитон Васильевич, – а на чет поставьте два франка.
Опять выигрыш на чет и проигрыш на Петербург.
– Николай Иваныч! Я четыре франка выиграла.
– Ставьте, ставьте на Петербург, не бойтесь. Поставьте даже два франка, – слышался совет, и на этот раз не был напрасным.
– Pétersbourg! – возгласил крупье, управляющий механизмом стола.
Другой крупье набросал Глафире Семеновне изрядную грудку франковиков.
– Николай Иваныч! Смотри, сколько я выиграла!
– Тьфу ты пропасть! Ведь есть же счастье людям! – воскликнул Иван Кондратьевич.
– Ставьте, ставьте скорей. Ставьте на Берлин, – подталкивал Глафиру Семеновну Капитон Васильевич.
– Ну, на Рим. Рим тоже давно не выходил.
Поезд забегал.
– Стой! Стой! – закричал Конурин во все горло, так что обратил на себя всеобщее внимание. – Мусье! Есть тут у вас Пошехонье? На Пошехонский уезд ставлю!
Он протянул два франка.
– Rien ne va plus! – послышался ответ, и крупье отстранил его руку лопаточкой на длинной палке.
– Земляк! Чего он тыкает палкой? Я хочу на Пошехонский уезд, – обратился Конурин к Капитону Васильевичу. – Где Пошехонье?
– Да нет тут такого города, и наконец, уже игра началась.
– Отчего нет? Обязаны иметь. Углича нет ли?
– Понимаешь ты, здесь только европейские города, города Европы, – пояснил ему Николай Иванович.
– Ну, на Европу. Где тут Европа, мусью?
– Да ведь ты не хотел играть, даже к столу упрямился подходить.
– Чудак-человек! За живое взяло. Я говорил, что сердце не камень. И наконец, выигрывают же люди. Где тут Европа?
– Николай Иваныч! Я еще четыре франка