Скрещивание миров. Александр Васютович
мой механический теоретически и практически бесстрастный переводчик переводил, покрываясь пятнами стыда.
При других обстоятельствах, я бы все это тщательно законспектировал, дабы доступнее объяснять сущность людей в этом нуждающихся, но сейчас это вызвало с моей стороны лишь улыбку облегчения.
Моя довольная физиономия, для Беса стала катализатором его возмущения. Потеряв над собой контроль от такой наглости, Михалыч, словно распрямившаяся пружина, бросился в мою сторону.
Только реакция и дубина одного из захвативших нас дикарей спасла меня от стопроцентного нокаута. Отскакивая в сторону, я увидел, что на спину моего наставника, летящего на пути ко мне и мечтающего сделать из меня отбивную, опустилась увесистая палица, которая будто в подтверждение пословицы – рожденный ползать, летать, не может – пригвоздила его к матушке сырой земле.
Видя, что Бес даже не думает сдаваться и после секундной заминки стал подниматься, направляя левую руку в сторону обидчика, я кинулся на него, изо всех сил стараясь не дать ему распрямить кисть и не начать бойню, в которой наши шансы на победу были весьма сомнительны.
Очнулся я от целой гаммы незнакомых запахов, один или два бывших очень резкими и неприятными до тошнотворности. Сразу за запахами пришла головная боль, словно электропоезд на станцию метро. Немного придя в себя, я понял, что меня тянут за ноги в пещеру и что осколки моего шлема остались позади уже не защищая мою и без того пораненную голову от механических повреждений.
Попытавшись приподнять голову в попытке избежать встречи с возможными неровностями земной поверхности и пытаясь сориентироваться, я снова, будто бы ниоткуда получил удар в голову, погасивший все мои рецепторы ответственные за восприятие окружающего мира.
Снова придя в себя, я оказался в абсолютной темноте. Сложившаяся ситуация была не из самых знакомых и приятных. Хотя, и это не могло не радовать, ко мне начали постепенно возвращаться слух, обоняние, а самое главное осязание, что позволило мне более-менее разобраться в сложившейся обстановке.
Настроившиеся на минимальное количество света глаза, довершили общую картину, вырисовав очертания предметов.
Мы находились в небольшой пещере с очень низкими потолками. Пещера была естественного происхождения, за исключением нескольких мест, где явно пытались углубить ее искусственным путем.
Захватившие нас дикари находились почти возле самого выхода. Оттуда тянуло теплом и вонью их немытых тел. Трины (как их назвал Океанчик), спасаясь от сырости и прохлады пещеры, спали на огромных листьях какого-то дерева, еще не встречавшегося на нашем пути. Желая понять причины, заставившие их ночевать в холодной, сырой пещере, я хотел было вступить сними в контакт, но вспомнив при каких обстоятельствах, я попал в пещеру, счел более разумным не подавать признаков жизни, дав время организму прийти в себя, а ситуации хоть как-то