Манон, или Жизнь. Ксения Букша
признается Блумберг и замолкает.
– Так, так, так, – говорит психоаналитик, встает и мимо Блумберга проходит к окну. – А может быть, дело как раз именно в том, что вы слишком концентрируетесь на своем успехе? Успех не любит, когда его так зажимают. Нельзя все время, не сводя глаз, смотреть на конечную цель. Жизнь – намного шире, чем поимка шайки воров.
– Шайки крупных, наглых воров, которые думают, что им все позволено, – уточняет Блумберг.
– Ну да, ну да, – кивает психоаналитик. – И все же. Допустим, вы их не поймали. Допустим, стало ясно, что вы никогда их не поймаете. Что они взяли верх. Что? Жизнь кончена?
– Да, – говорит Блумберг, пожимая плечами.
– Вы – фанатик, – сообщает психоаналитик.
– Это верно, – соглашается Блумберг.
Психоаналитик думает.
– Вы их поймаете, – говорит он наконец. – И очень скоро. Знаете, почему я так решил?
– Почему? – напрягается Блумберг.
– По косвенным признакам. Вы ловите их уже шесть лет, а силы у вас начали кончаться только сейчас. Это значит, что понемногу наступает некий критический период, который требует больше энергии, чем раньше. Я прав?
Блумберг медлит с ответом.
– Ну, можете не отвечать. Я все понимаю, – говорит психоаналитик.
– Спасибо вам, – говорит Блумберг.
Давид Блумберг выходит из дома. Садится в машину.
Правой рукой поворачивает ключ зажигания и улыбается жене сквозь два стекла – лобовое и оконное. Оба стекла в радугах и каплях: прошла гроза.
Давид Блумберг выезжает слева от клумбы. А на клумбе растут синеглазки – так сын Блумберга, Рафаэль, называет незабудки.
Вороньи черные гнезда на развилке тополя.
Ближе к вершине – голубое небо.
В теплом влажном воздухе пахнет цветами и водой. Дорога, листья, ведерко – все блестит после дождя.
Проезжая по знакомой улице, с одинаковыми кронами тополей по обочинам, Блумберг вдруг чувствует непонятное радостное возбуждение. Через семь-десять секунд мобильник разражается звоном.
– Алло? – говорит Блумберг, поворачивая на другую улицу и тормозя у светофора.
Все столпились у стола Блумберга и смотрят в распечатку. Лента свисает на пол.
– Вот это, – показывает пальцем один из сотрудников Блумберга, которого зовут Райнер. – Вот, – и подчеркивает оранжевым маркером.
Теперь всем, даже издали, ясно, что он имеет в виду.
– Я у нее спрашиваю: «Скажите, как такое могло случиться?» – продолжает Райнер. – Все сделки фиксирует процессинговый центр. Каждая операция – это две команды: упрощенно говоря, «деньги ушли» и «деньги пришли». Если деньги не пришли, по причине ли сбоя на сервере биржи, или по другой какой-нибудь, – вторая команда не проходит, и сделка даже не открывается.
– Но она открылась, – говорит Блумберг. – И даже закрылась. С прибылью.
– А вот и неизвестно! – возражает Райнер. – Вы посмотрите, какая была в тот момент цена!
Молодец