Гончар из Модиина. Илья Немцов
вынес его из-за скалы, и Эльазар метнул дротик в командира парфян. Удар был настолько силен, что дротик прошел насквозь и завис на спине врага.
Мгновенная тишина разорвалась победоносным криком конников Силоноса, тут же перебившие врагов.
,Теперь они придут не скоро, — заключил Силонос. — Лазутчики пойманы. Отряд уничтожен".
Воины Силоноса, груженные оружием парфян и их военными доспехами, возвратились в крепость.
Вызвали лекаря, и тот довольно быстро извлек наконечники стрел из тел раненых. И каково было удивление Эльазара, когда в лекаре он узнал рава Нафтали, хотя тот и был с ног до головы укутан в белую тунику. Раввину помогала такая же молчаливая женщина. Её лица не было видно. И лишь крепкие кисти смуглых рук непрерывно двигались, упреждая распоряжения лекаря.
Силонос видел, что после этого случая, отношение конников к иудею изменилось. Вместо прежней подозрительности и нескрываемого презрения, появилось любопытство и проблески взаимопонимания. Теперь они были равны, рекрут-иудей и закаленные в схватках фессалийские воины.
С первых лучей утреннего солнца и до поздней ночи гекатонтарх Силонос тщательно дополнял топографическую карту района. Теперь она могла понадобиться в любую минуту. Работа над картой занимала все его время.
В центре его шатра находился каменный стол, покрытый слоем хорошо выработанной бычьей кожи. По периметру стола были размещены более дюжины масляных светильников. Их горящие язычки колебались, завиваясь струйками копотного дыма.
Требовалось огромное напряжение сил и зрения, чтобы при таком освещении наносить на пергамент тончайшие профильные линии местности, пунктиры дорог, всевозможные углубления и колодцы. Это хорошо понимал Эльазар и вызвался помочь гекатонтарху, так как знал наизусть многие потаенные уголки ущелья.
Быть может именно эти ночные бдения в копоти светильников и дыму факелов пробудили в Эльазаре неотвратимое желание сделать для Силоноса светильник, который бы мог заменить все эти коптящие, дымящие и чадящие чудовища и тем самым, хоть в какой-то мере, помочь человеку, в добром сердце которого, Эльазар не сомневался.
К тому же, завершался срок его рекрутской службы и Эльазар был намерен как можно скорее возвратиться домой.
Начались мучительные поиски формы светильника. В любую свободную минуту, днем и ночью Эльазар месил глину, лепил и сминал десятки различных силуэтов и форм, однако та самая, единственно нужная, не появлялась.
Решение пришло с совершенно неожиданной стороны. Однако, еще задолго до этого, произошли важные события, о которых необходимо упомянуть.
Еще во времена Александра Македонского, ответившего на просьбу Первосвященника иерусалимского Храма, был издан приказ,
согласно которому каждый седьмой день недели становился для солдат-иудеев, служивших в греческих войсках, денем отдыха и молитв.
В дальнейшем, когда великий полководец ушел в бессмертие,