Завтра. Гийом Мюссо
проверила адрес и послала второе сообщение. Но его постигла та же участь…
Ресторан «Номер 5»
Нью-Йорк
Девять часов тринадцать минут
– Я думаю, она не придет, – со вздохом сказал Мэтью, беря бутылку пива, которую ему протянул Витторио.
– Не знаю, что тебе и сказать, – с грустью отозвался приятель. – «Сердце красавицы склонно к измене и перемене, как ветер мая…»
– Это уж точно, – подтвердил Мэтью.
Он послал еще два электронных послания Эмме, но не получил никакого ответа.
Мэтью посмотрел на часы и встал.
– Вызовешь мне такси до аэропорта?
– А ты уверен, что не хочешь у нас переночевать?
– Нет, спасибо, Витторио. Прости, что без толку занимал у тебя столик. Поцелуй за меня Конни.
Мэтью ушел из ресторана в половине десятого и был в аэропорту в десять минут одиннадцатого. Взяв билет до Нью-Йорка, он зарегистрировался на предпоследний в этот день рейс.
Почтовый самолет вылетел из Нью-Йорка в назначенное время и сел в Бостоне в двенадцать часов двадцать три минуты. В этот час бурная жизнь аэропорта стихала. Мэтью сразу же, как только высадился из самолета, поймал такси и был дома вскоре после двенадцати.
Когда он вошел в дом, Эйприл уже поднялась к себе. Мэтью заглянул в комнату Эмили и убедился, что дочка крепко спит. Потом снова спустился на кухню. Он налил себе в стакан воды и машинально включил ноутбук, который так и остался лежать на стойке бара. Проглядывая почту, он увидел письмо от Эммы Ловенстайн. Письмо, которое почему-то было отправлено ему на компьютер, а не на телефон…
Ресторан «Номер 5»
Нью-Йорк
Девять часов двадцать девять минут
Эмма вышла из ресторана и села в такси, которое вызвала для нее Конни. Ветер стих, но снегопад продолжался, и снег на тротуарах уже не таял. Сидя в машине, Эмма старалась не поддаваться черным мыслям, но ничего не могла с собой поделать: гнев и обида душили ее. Она чувствовала себя униженной, преданной. Ненавидела себя за то, что снова попала в ловушку, которую расставил ей мужчина. Снова доверилась красивым словам. Наивная дура! Идиотка!
Влетев в холл своего дома номер 50 на Норт Плаза, она бегом спустилась по лестнице в подвал. В общей прачечной ни души. Печально. Темновато. Эмма миновала унылый коридор с облупленными стенами и оказалась возле мусорных ящиков – в самом грязном, самом затхлом углу их дома. В ярости она оторвала каблуки от своих новых туфель и швырнула их в металлический контейнер. Та же участь постигла и бесценную накидку. Эмма в порыве бешенства разорвала ткань буквально в клочки.
Вся в слезах, Эмма влетела в лифт, безутешно рыдая, пока кабина плавно поднималась. Отперла дверь и, не обращая внимания на радостное повизгивание Хлодвига, кинулась в ванную, кое-как скинула одежду и встала под ледяной душ. Она чувствовала, как в ней снова поднимается непреодолимое желание причинять себе боль, обратить на себя всю ту ярость, которая буквально раздирала ее. Как же мучительно не быть хозяйкой собственных чувств! Мучительно и страшно. Как возможно