Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба. Валерий Игоревич Саморай
я согласен. Но смотри, пока ты будешь слоняться здесь по моим землям – я глаз с тебя не спущу. За работу можешь приниматься прямо сейчас, – грубо ответил шахматист и с шумом захлопнул игровую доску.
Немало дней прошло с тех пор, как Пар выполнил своё обещание. Дабы ускорить работу, он придумывал множество изобретений, которые помогали ему в обработке полей. Временами хотелось всё бросить и пойти искать другой путь – может, не менее тяжёлый, но более быстрый. Не несмотря на все сомнения, он продолжал.
Неустанный взгляд старика следил за ним постоянно. Господин развлекал себя тем, что рассказывал гостю истории из своей жизни. Он много приукрашивал и выставлял всех, кроме себя в дурном свете, но для Пара не составило труда очистить зёрна событий от шелухи напускного блеска и увидеть всю картину целиком, какой она была на самом деле.
Господин – имени своего он так и не назвал – был из древнего дворянского рода. Его дед был помещиком и держал у себя крестьян. Но пришло время реформ, и власти стали одаривать низшие сословия всё большими правами и свободами. Так крестьяне мало-помалу начали уходить от хозяев, забирая по праву принадлежащие им помещичьи земли. Таким образом, когда господин унаследовал имение, в его распоряжении остался особняк – не большой, но и не маленький, участок земли, примыкающий к перекрёстку дороги, верные семье слуги и несколько крестьянских семей, чтивших традиции и почтенно уважавших фамилию господина. Но его отец, умирая, завещал в бреду сыну, чтобы тот пристально следил за имением и не давал никому покушаться на их семейное добро. Он обвинял всех на свете, что их обокрали, растащили землю и хитростью ушли на волю. Он говорил тогда ещё много всего нелицеприятного. И его сын по молодости принял последние слова отца слишком буквально и пропитался ненавистью ко всем, кто живет в его доме и работает в его семье. У всех и всюду он выискивал враждебные намерения: то упрекнёт слугу в воровстве, то увидит тайный оскорбительный смысл в ином слове или деле, то кинется рассуждать о коварной природе своих подданных в их присутствие. Всякий раз, когда окружающие заговаривали о его отце – он находил в их речах осуждение почившего хозяина, и сильно ругал людей за подобные разговоры. Когда же слуги и крестьяне перестали разговаривать на эту тему – он упрекал их за то, что они не уделяют должного почтения к его отцу, пытаясь стереть его из жизни дома. Ко всему прочему, господину казалось, что все вокруг пытаются его ограничивать: в делах, во взглядах, в убеждениях. Поэтому, когда слуги приходили к нему решать различного рода вопросы и проблемы, всё неминуемо заканчивалось скандалом и истерикой. Молодой хозяин запирался в своей комнате и, обогащая свой лексикон бранными словами, требовал, чтобы все оставили его в покое. Окружающие не стали с ним спорить, и, действительно, оставили его в покое – попросту, ушли. То ли из уважения к его семье, то ли из-за перспектив быть вечными соседями с умалишённым, крестьяне оставляли всё своё имущество и земли господину и уходили подальше, чтоб никогда о нём больше не слышать. Что касается слуг,