Так они жили. Елена Ильина-Пожарская
говорила бабушка: – Она за границей и не то, может, видала. Ну, идите уж… Только, чур, не объедаться сластями… Слышите! Алевтина, дашь им там чего, только понемногу.
Дети с радостью побежали за ключницей, добродушной Алевтиной, маленькой старушкой с румяными, точно яблочки, щечками и острыми карими глазками, окруженными тысячью мелких морщинок. Она рада была всегда побаловать ребят.
Кладовая, действительно, поразила Женю и своими размерами, и множеством запасов. Чего там только не было! Большие липовые кадки с медом, громадные банки с вареньем, смоквами, цукатами, мешки с орехами, бесчисленные гирлянды сушеных плодов под потолком, кадки с маком, с пастилой всяких сортов. Все это приготовлялось здесь, дома, или доставлялось из других бабушкиных усадеб. У детей даже глаза разбежались, а Гриша, не теряя времени, запихивал всюду, куда было возможно, и орехи, и смоквы, и цукаты, не забывая в то же время угощаться и на месте. Надя тоже старалась не отставать.
– А вы-то что же, Женюшка-с, Евгенья Сергеевна? Кушайте, матушка, и с собой возьмите-с, здесь всего столько, что убыли и незаметно будет, – уговаривала ее Алевтина, сама навязывая себе узелки всякой всячины из сластей. – Это ведь сквалыга-то наша, экономка, над всем, прости Господи, трясется, сгноит, а человеку не даст!
Но Женя удовольствовалась тем, что всего попробовала и не только не набрала с собой ничего, но еще укоризненно покачала головой, заметив запасы Гриши.
– Ну ты, недотрога-царевна, уж не умничай, пожалуйста! Да не вздумай бабушке рассказывать, я от всего отопрусь, меня и Надя, и Аля поддержат… Вон она сколько себе навязала!..
– К чайку, батюшка, побаловаться с кипяточком! Да зачем же барышня станут пересказывать-с? Они у нас не доносчицы-с!
И старуха подобострастно ловила поцеловать ручку Жени.
– Что вы, не надо… Это нехорошо! Поцелуйте лучше меня! – протестовала Женя, пряча руки.
Потом, в саду, она стала доказывать брату, что брать потихоньку нехорошо и стыдно входить в такие сделки с прислугой.
– Пойми же, ведь это все равно что воровство! – убеждала она.
– Вот-то глупости! Это у вас, по-заморскому, так, а у нас не так, у нас попросту!
– Съестное брать не грех! – торжественно заявила и Надя, научившаяся этой премудрости у Гриши.
Женя начала доказывать, горячилась, и дело, как всегда, кончилось ссорой.
Но в усадьбе было так просторно, сад был так велик, что случаев для столкновений было меньше.
У всех детей были свои любимые занятия: Гриша бегал с целым полчищем дворовых мальчишек, Надя избрала себе тоже маленьких подруг, а Женя наслаждалась чтением.
Только в дождливые дни дети собирались все вместе, и тогда устраивались совсем особые игры. Для развлечения детей призывались взрослые девушки из горничных, так как ребятишек бабушка в дом пускать не позволяла.
– Еще грязи нанесут, да поломают что… На улице сколько угодно их муштруй, а уж в комнаты не пущу! – отвечала она на приставания Гриши.
В один из таких дней с Женей приключилось неприятное