Качели. Геннадий Николаевич Седов
если нравится.
А потом разом всё оборвалось. Не спрашивая согласия его увезли в Прибалтику к бабушке (узнала об этом из его письма). Так решили, писал он, родители, прежде всего мать, которой подробно доложила про него и Ксению куратор класса Анна Васильевна. Дома был разнос, мать и отец кричали, что из-за какой-то девчонки он запустил учебу и занятия шахматами, что рухнул график его подготовки к открытому молодёжному первенству Москвы, где он мог рассчитывать на место в пятёрке победителей («А это автоматом мастерское звание.»). «Здесь, в Таллине, – читала, – со мной согласился заниматься гроссмейстер Пауль Керес, это, конечно, невероятная удача. Я, скорее всего, проживу у бабушки всю зиму, тут же буду учиться, пока ещё не знаю, в какой школе. Скучаю по тебе, видел один раз во сне»…
Первой реакцией было – бежать! В Таллин. А потом бежать вместе, неважно, куда, хоть на Северный полюс. Или на Камчатку. Именно на Камчатку, к тёте Беате, всесильной и могущественной, которая может всё. Надо срочно написать ей письмо, умолить: пусть возьмёт их вдвоём к себе на время, пока они не закончат школу. А потом они с Сашей поженятся и вернутся домой, а, может, останутся навсегда на краю земли, будут там работать, вулканологами, к примеру, купят домик на берегу океана, займутся подводным плаванием…
Тётя впоследствии уверяла, что не получала от неё никаких писем – ответа из Петропавловска-Камчатского она так и не дождалась. Собиралась писать ещё, но жизнь в это время сделала очередной крутой вираж, и под откос полетело всё.
Занятая исключительно своими переживаниями и чувствами не вникала в причину внезапно поселившейся в доме отчуждённости. Замечала мимолётно, что между отцом и матерью не всё ладно, и тут же забывала, переключалась на своё. Требовали постоянного внимания жизненно важные вопросы: что именно имел в виду Саша когда вчера после уроков сказал: «Ты не любишь ходить в ногу, ждёшь, когда к тебе подстроятся»? Есть ли смысл ещё немного загореть? Отменяется: нос и без того ужасен, шелушится, крем Райки не помогает, не надо было её слушать, себе только навредила, и это уже не в первый раз… Иланка просит купальник на воскресенье – не дам, пусть обижается… Какой-то у него не такой был голос, когда он звонил вечером, надо срочно перезвонить. Всё волновало, переживалось, любой пустяк. Скрученный рубль найденный под скамейкой в детском парке, истраченный на солёные косточки. Поглаженный по дороге улыбчивый пёс с патлатой головой, который не хотел с ними расставаться, провожавший чуть не до самого дома. Сашин подарок: бледно-голубые клипсы из пластмассы купленные на ступеньках городского универмага у приставшей цыганки с золотыми зубами прятавшейся от милиционеров, затащившей для показа товара за угол дома. Вылупленные зенки Наташки Самарцевой столкнувшейся с ними нос к носу в толпе на субботней барахолке в Рабочем городке, где Саша искал для себя в книжных развалах шахматную литературу…
И, вдруг, стоп! Новость, которая не укладывалась в голове, казалась бредом: родители расходятся, мама уезжает к новому мужу в Мурманск! Бред, бред!
Всё что угодно могла себе представить, но чтобы мама? Это же анекдот! Да