Чёрная кровь. Ирина Евгеньевна Михайлова
всё равно никогда не женятся – это разве нормально? Когда лезут в политику? Жить в нашей стране и управлять ею должны только русские. Все высокие посты должны занимать русские. Управлять банками, институтами, школами должны русские. А у нас, куда ни посмотри, одни татары, евреи, армяне, грузины. Кто угодно – только не русские. Нас уже выживают из своей собственной страны. Задача нашей организации – объединить нашу нацию, сплотить её. Мы одна семья, и мы должны держаться вместе. Брать пример с тех же евреев, которые всегда вытягивают друг друга. Россия разобщена, мы – последний оплот, последний рубеж, последняя её надежда на возрождение былой мощи и славы.
Я смотрела на неё и все больше удивлялась. Хрупкая, невысокая – но когда она начинала говорить, казалось, становится выше и сильнее. Все слушали молча, внимательно и, наверное, мысленно соглашались со всем. Я же пока ещё не понимала, согласна ли я с ней, но её голос и её вера в свои слова заставляли и меня слушать и верить. Я вдруг почувствовала, как на самом деле просто и понятно всё в мире – есть хорошее, светлое, правильное, а есть плохое, тёмное, неправильное. Правильное и светлое – здесь. Неправильное и тёмное – там. И нужно сделать так, чтобы победили те, кто за организацию, и тогда всё в мире станет правильным и светлым. Но мне нравилось не только это. Где-то в стенах этого штаба был Макс. Здесь он пропадал, когда не приходил ко мне. Значит, он знал, что правильно. Значит, и я должна следовать его пути.
Через два часа я вышла из штаба, но мне не хотелось домой. Я пошла в другую сторону – к парку, где, как я помнила, должны были быть учения по военному построению. Я вскоре увидела знакомую уже чёрную форму с красными нашивками и знакомую фигуру парня, который вёл собрание прошлый раз.
– Опять заблудилась? – спросил он и даже, как мне показалось, улыбнулся.
– Решила прогуляться, – я улыбнулась в ответ.
– Ну давай прогуляемся, – он кивнул в сторону озера, и мы пошли рядом.
– Ты второй раз приехала. Решила всё-таки вступить?
– Наверное, – я пожала плечами, – ещё не знаю. Но мне у вас нравится.
– А как узнала?
– Вообще, у меня друг здесь есть. Но он не знает, что я приезжаю.
– А что за друг?
– Макс Золотарёв.
– Я его знаю.
– Не говорите ему, что я езжу.
– Как скажешь. Тебя же Яна зовут?
Я кивнула.
– Пётр, – он протянул руку и пожал моё запястье. Я в ответ пожала его. Я заметила – у них было принято здороваться и прощаться именно так.
Он быстрым размашистым шагом пошёл в сторону своих бойцов, а я почему-то не могла оторваться от его мощной фигуры, военной формы и всё ещё чувствовала на своём запястье его сильное пожатие – словно отпечаток, который, как мне показалось, не скоро сотрётся.
3
Когда дома была мама, мы с Максом шли на Гагару. Я помню, как Макс привёл меня туда первый раз.
– От меня не отходи, – он держал меня за руку, – будут стрелять деньги