Отброшенные в Африку. Юрий Васильевич Привидион
изменилось, приходилось постоянно маневрировать, отходя на точку прихода по GPS, согласно приказа капитана. Когда до судна оставалось метров тридцать, катерок клюнул носом в воду и сбросил ход. Все, везуха заглохла. Старенький мотор «Вихрь» захлебнулся от накрывшей его волны, и катер понесло на бурун рифа.
Брошенный конец не долетел, потому что после памятной рыбалки на тунца стал короче. Выбирать и удлинять – только терять драгоценные минуты, за которые катер отнесет еще дальше. Я начал сближаться с лодкой. Потихоньку нагнав, мы ее все же заарканили и начали подъем на борт. Мне приходилось бегать от лебедки к пульту управления и обратно. Местные ребята к технике непривычны (в голове промелькнуло: непременно обучить на будущее), но старались как могли – и у нас получилось.
Поднявшись на борт, капитан разразился монологом, смысла которого наш переводчик не понял бы никогда. Нужно было уходить как можно дальше от бурлящего в приливной волне рифа, похожего на поднимающегося из пучины монстра.
Видуха не для впечатлительных. Местные просто сели на палубу и, вытаращив глаза, испуганно смотрели на нас. Кэп встал у штурвала и рявкул «Полный назад!». Кораблик затрясся от вибрации заднего хода, кэп переложил руль на разворот, и когда циркуляция была закончена и я включил передний ход, мы в самом начале разгона мягко сели на мель носом.
Мы с Кэпом остолбенели. 40 тонн плотно уложенных мешков с рисом – ответственный груз для проведения демократических выборов президента, да еще и мы с экипажем в качестве приправы – все это могло оказаться в бурлящем котле рифа. Правда, обнадеживало то, что никто не слышал скрежета разрываемого металла, так что пробоины в корпусе, возможно, не было.
Скорее всего, мы наткнулись на песчаный нанос перед рифом. Но под тяжестью перегруза корпус мог дать трещину, а это однозначно затопление, хотя и медленное. Поэтому было принято решение: пятясь назад крабом, медленно выползать из этой западни.
Течением уже начало заносить корму, что говорило о том, что сидим мы на мели не слишком плотно. Но медлить было нельзя – если упремся во что-нибудь винтом, то не сможем дать ход, и тогда конец. В голове тут же нарисовалась мрачная картина: разбитый о рифы пароходик с геройски погибшим экипажем. Переложив штурвал право на борт, мы дали машине задний ход, и нас стало выравнивать.
Мы добавили обороты и стали потихоньку сползать с подводной дюны. Оказавшись на свободной воде, мы со страху, как при встрече с пиратами, тут же взяли курс на Америку. И только отмахав не меньше пяти миль, остановились осмотреться и понять, чем мы отделались.
И в очередной раз мы оказались в тени крыльев, пролетавшего по своим делам ангела, который заметил нас и спустился помочь. Короче, мы отделались только нервами. Осмотрев все, что можно было осмотреть, кроме забитого под горловину трюма, я доложил кэпу, что, судя по ватерлинии и грузовым маркам, явных признаков поступления воды в трюм нет. Но если трещина все же образовалась, то нужно поторопиться.
До Баты часа два ходу, но если