Колода предзнаменования. Кристина Линн Эрман
устал бежать. Потому что наконец-то мог столкнуться лицом к лицу с братом, но уже не в цепях, а со всем могуществом магии их семьи в своей крови. Но пока что Габриэль не делал попыток напасть на него. Казалось, он искренне хотел поговорить. Что еще хуже, поскольку много лет назад Айзек совершил ужасную ошибку и заслуживал наказания.
– Слушай, – миролюбиво начал Габриэль. – Я здесь не для того, чтобы причинить тебе вред. Ты мой брат. Я приехал из-за мамы.
Айзек напрягся.
– А что с ней?
Последние три года Майя Салливан лежала в больнице в коме. Айзек единственный из Салливанов, кто навещал ее, поскольку других в городе не осталось.
– Не знаю, в курсе ли ты, но я получал отчеты о ее медицинских записях, пока меня не было…
– Я тоже видел ее медицинские записи, – грубо перебил Айзек. – И видел ее. Ты хоть раз приходил к ней?
Стыд на лице брата послужил ему ответом. Айзек почувствовал прилив самодовольства.
– Суть не в этом, – сдержанно ответил Габриэль. – С недавних пор ее состояние ухудшилось. Врачи рекомендуют нам отключить ее от жизнеобеспечения.
Айзек окинул его испепеляющим взглядом.
– Она не подписывала отказ от реанимации.
– Знаю. Но ты действительно думаешь, что она хотела бы жить подобным образом?
Айзек вздрогнул. Может, Габриэль был прав, но мать – единственная из всей семьи, кто любил его. Было трудно расстаться с надеждой, что, пока она не испустила последний вздох, еще есть шанс на ее возвращение.
Для него любовь всегда сопровождалась болью – она была как оружие у его горла, которое семья и друзья бесстыдно использовали, чтобы контролировать его. Как вопрос без ответа, как нескончаемое ноющее чувство в груди, как далекое эхо воспоминаний, которые лучше забыть. Но даже все это не могло погасить надежду, что однажды он сможет заботиться о близких людях и чувствовать, что это победа, а не поражение. Что с эмоциональными связями станет проще, а не сложнее, быть человеком.
– Ты не знаешь, чего бы она хотела, – сказал он. – Никто из нас не знает.
– И никогда не узнает, – ответил Габриэль. – А значит, нам нужно принять наилучшее решение, исходя из той информации, что у нас есть. Мы оба совершеннолетние – медицинская доверенность дает нам право решать за нее. Врачи ничего не будут делать без согласия нас обоих.
– Вот и хорошо, – Айзек почувствовал, как по его жилам течет сила, нарастая наряду с его гневом. – Потому что я говорю «нет» и не собираюсь менять свое мнение.
– Айзек… – в голосе Габриэля четко слышалось предупреждение. – Ты уже не ребенок. Подобные решения непростые, но они необходимы. Хотя бы пообещай, что подумаешь об этом.
В ответ Айзек поднял руку. Воздух вокруг братьев замерцал, у его ладони собрался фиолетовый и красный свет. Габриэль медленно попятился.
– Ты прав, – прошептал Айзек. – Я уже не ребенок. А теперь оставь меня в покое.
Он сжал кулак и отвернулся от брата, испугавшись, что если будет смотреть на него еще