За тридевять земель. Дара Сказова
уж, запрыгивай, – пробурчал он.
Царевна не стала ломаться, а радостно забралась в предложенное средство передвижения.
– Хм, а ты тепленькая, – заметил Царевич-Иван. – И мягкая. Я думал ты будешь как все лягушки – склизкая и холодная. А ты похожа на бархат.
Царевна-лягушка томно заглянула ему в глаза и произнесла шелковым голосом:
– Нравится?
Взмах длинных ресниц, нежное "ква" дополнили картину. Царевич-Иван тряхнул локонами, обретая почву под ногами. Зеркальце кашлянуло из-за его пояса.
– Пора бы, – проговорило оно.
Царевич-Иван смущенно поискал тропу, с которой компания сошла перед обедом. Царевна устроилась поудобнее в его кулаке и приступила к рассказу.
– Как ты понимаешь, историю своей семьи я знаю не из первых уст, а в пересказе Зеркала, на которое было возложено мое образование.
– Но это отнюдь не повод сомневаться в достоверности данных, – вставило Зеркальце.
А Царевна невозмутимо продолжила пересказ истории:
– Маменька моя, царица которая, происходит из очень простого роду-племени. Никаких боярских и тем паче царских или там королевских корней в ее родословной не наблюдается. А все потому, что Царь-батюшка, вопреки освященным веками традициям, женился на ней из-за большой любви, выбрав из огромного количества невест, претендовавших на царскую руку. Соискательницы рядами выстраивались под окнами царского терема, а батюшка (тогда еще только королевич наследный) пытался выбрать себе невесту. Все девицы были как на подбор: стройные, высокие, красивые, воспитанные, изящные. И одновременно – скучные, вялые, покорные. После собеседования с третьим десятком претенденток, у батюшки стало скулы сводить от тоски. Он начал ныть и жаловаться, требуя о родителей поблажки в виде откладывания женитьбы. Но предыдущий царь-отец (то бишь, мой дедушка) был неумолим, и смотрины продолжались еще долгие дни. Дело было летом, в августе. Жара и духота. Очередь из возможных невест не уменьшалась. Стоять им приходилось на солнцепеке. Как тут было не подсуетиться торговцам разным? Самым большим спросом пользовались, конечно, напитки. И вот тогда-то батюшка узрел мою матушку. Дочка пивовара, она разносила кружки с квасом среди жаждущих. Ну и выделялась на их фоне – статная, в теле, с хорошо поставленным голосом. Как не броситься в глаза?
– А про скатерть-то? – напомнил Царевич-Иван замолчавшей спутнице.
– Так к тому и веду. Царь, значит, батюшка положил глаз на дочку пивовара. И тут скандал. Не только дедуля-правитель возражал, но и дед-пивовар был против царственного жениха. А все потому, что матушка моя была дочкой бабы Яги.
– Что из избушки на курьих ножках? – смекнул Царевич-Иван.
– Ее, – кивнула Лягушка. – Красавица бабуля моя была невероятная, потому пивовар ее в жены и взял, не поглядел на происхождение. И кстати, теща из бабы Яги отменная получилась, что бы там царевичи всякие не злословили.
– Мы как-то с другой стороны знакомство сводим с Ягой Матвеевной, – заметил представитель