Синий маяк. Ксения Литвинова
Есть у тебя столовое серебро?
Откуда бы такая роскошь?
– Лети уже, – бросаю я, махнув рукой. – Не могу тебя больше слушать. Дверь отпереть или как?
– Не надо, – отвечает, – я могу и через окошко. Так безопаснее.
Выглянула наружу, ахнула.
– Тебя каждую ночь так сторожат?
Я даже голову не стал поворачивать. Ясно, что чёрные уже вокруг шастают. То ещё удовольствие глядеть на них!
– Да, – отвечаю, – оборотни навещают регулярно. Что, прямо ими и отужинаетшь?
– Да ну, – морщится она, – зубастые больно! И много их. Лучше я до леса слетаю. Ты как, смотреть будешь или отвернёшься? Ты вообще как к превращениям относишься?
Видимо, с восторгом я должен относиться.
– Почём мне знать? – удивляюсь. – Превратись, тогда решу.
В конце концов, она себя будет превращать, а не меня. Не каждый день видишь настоящую магию!
Ну, превратилась. Быстро так! Скок с карниза – и нет её. Только ветер от крыльев. Страшновато, но жить можно. Я же стоять остался, не упал! Только зря в жаровню вцепился – пальцы обжог. Н-да, дела.
Подул на пальцы, отправился наверх. Маяк включать. Подлил синей воды в лампу, помахал Пером, чтобы свет зажёгся. Налетайте, чёрные, развлечение вам! Поглядел, не плывут ли корабли? Я всегда гляжу, но нынче уж очень хотелось, чтобы припыли. Нет кораблей. И чёрные внизу копошатся. Вот куда отсюда денешься ночью? Да и днём тоже. И на кого маяк оставить?
Сполз по стеночке на пол. Посидел немного, руки стиснул между коленей, чтобы не дрожали. Это уж совсем несерьёзно! Что я, мало тварей видел? Хоть сейчас гляди! Но я всегда старался подальше от них держаться. И такие, как эта летунья, у нас не водились. Видать, в её родных местах все, как она. Там, где вокруг лишь пустые острова. А теперь они и сюда добрались. Вот напасть-то!
Надо, наверное, что-то делать. А я сижу и Перо сжимаю покрепче. Толку от этого мало, но всё же оно тёплое, и свет от него тоже тёплый, золотистый. Всегда успокаивал. Правду сказать, невозможно же тут спать, возле лампы! И жарко, и глаза режет. Надо спуститься, лечь и сразу заснуть. А там и утро.
Заснёшь тут, пожалуй! Что, если она в лесу подходящей еды не отыщет и некормленая вернётся?
Решил на всякий случай не раздеваться и нож из кармана не выкладывать – вообще никогда. Спустился в потёмках, лёг. Подскочил, заорал, чуть на пол не скатился.
– Опять, – говорю, – подбираешься?!
А чернота такая, что не разглядеть ничего! Просто чувствую, что она рядом. Хорошо, хоть крылья опять исчезли! Но и платье тоже.
– Не пугайся, – успокаивает, – я сытая. Так какой смысл тянуть с приятной частью? Глупо же не попробовать! А вдруг полегчает?
И горячая, как печка! Терпеть невозможно. Сытость у неё, что ли, так проявляется?
– С чего я тебе должен верить, что полегчает? – спрашиваю я подозрительно. – Я тебя в первый раз вижу! А сейчас даже и не вижу. Вдруг ты опять за кровью явилась?
Отодвинулась. Села, кажется. Волосы по всей постели рассыпались. И опять