Даниэль. Адонирам Абутбуль
выжил в блокаду. В дни блокады из города был только один выход – через Ладожское озеро. И только зимой, когда озеро замерзало. В этот период удавалось доставить в город кое-какую провизию и самое необходимое. Этот выход назвали Дорогой Жизни.
Доставка на грузовиках по льду требовала немыслимой отваги. Лишь один из трёх грузовиков добирался до места, остальные уходили под лёд или попадали под обстрелы. Грузовики везли по Дороге Жизни продукты, лекарства, одежду, оружие для трёх миллионов жителей, защищавших свой город, изнемогая от голода, холода и непрерывных обстрелов.
Город обстреливался с воздуха и с земли – лёгкой и тяжёлой артиллерией, танками и самолётами, заключившими город в плотное кольцо блокады.
Защитники города не щадили себя. Для них было важно только одно – сберечь свой прекрасный, любимый город. Блокада унесла почти 900 000 жизней. За всю историю ни один осажденный город не знал таких жертв. Жители Ленинграда мужественно противостояли Гитлеру, который был намерен разрушить город до основания, без компромиссов.
Да, у Гитлера была мощная армия, вооруженная по последнему слову техники. Но с силой духа и стойкостью людей он ничего поделать не мог. И нечего ему было противопоставить героизму, которого не измерить и не объять ни словами, ни чувствами. Добро в очередной раз победило зло. Оно всегда побеждает.
После войны уцелевшие собрались с силами и возродили из пепла разрушенный город. У них не было ничего, кроме силы духа, чертежей и фотографий, по которым и воссоздавался город. Город, которым мы восторгаемся по сей день, возродился во всем своем великолепии благодаря стойкости и упорству людей.
Мне повезло знать нескольких людей, которые пережили блокаду и репатриировались в Израиль. Они до сих пор живы и иногда заходят ко мне в офис здесь, в Израиле. И на свободном иврите рассказывают мне о той проклятой войне.
Человек и город сплетаются в гигантский организм. Они поддерживают и питают друг друга. Город – это тело. Человек – душа, чувства и инстинкты. А улицы, по которым текут потоки машин – как сосуды, по которым течет живительная кровь.
Через 20 минут я приехал к Тане. Водитель был твердо намерен ждать меня и час, и два, и сколько угодно. Я пытался его отговорить, но мои доводы он решительно отверг: «Буду ждать, и точка!».
Таня, как обычно, приняла меня тепло и сердечно. Я был рад видеть человека, который знает Олесю лучше, чем я, и любит ее по меньшей мере так же, как я.
Мы съели изумительный ужин, который она приготовила, и пропустили по рюмочке. В начале ужина с нами сел ее сын Даниэль, умный мальчик с робкой улыбкой. Но позднее он ушел, предоставив нам возможность пообщаться.
Мы говорили о жизни, о ее супруге Александре, который умер ровно год назад в мой день рождения. Большой человек и большая личность. Человек достойный и порядочный, прочно занявший уголок в моем сердце.
Время летело стремительно. Мы и не заметили, как прошло полтора часа. Позвонил водитель, и мы попросили