Саратовские каникулы. Вячеслав Николаевич Майоров
в армейку загребут! Я слышал, что у них недобор по нашему региону.
– Слушай Гречкин, это же – твой шанс!
– Какой ещё шанс?
– Ну как, какой? Работа в дружном молодом коллективе, на свежем воздухе, под деликатным руководством чутких наставников!
– Очень остроумно!
– Плюс бесплатное питание и проживание!
– Успокойся! Петросян давно уже нервно курит!
– У нас только один выход, коллега.
– Какой?
– Клеить плитку!
– Ты угораешь? Мы никогда не выложим этот грёбанный ремейк Ренессанса!
– Как сказал товарищ…
– И не говори мне больше про большевиков!
***
В течении следующего дня мы изучили всю имеющуюся информацию по технологии укладки половой плитки. Попутно мы узнали, что стоимость нашей работы занижена работодателем – вчетверо. Это обстоятельство повергло нас в жесточайшее уныние (до этого момента у нас вызревала идея – взять в долю опытного плиточника).
Утром мы совершили побег, однако уже в полдень мы снова оказались в особняке. До приезда фриковой дамы оставалось три дня.
От отчаянья мы начали клеить плитку.
И удивительное дело – рисунок, напоминающий венецианскую мозаику (в исторический период её наибольшей замысловатости), стал, самым непостижимым образом, выстраиваться сам собой! Мы словно собирали грандиозный пазл и так четко и согласованно, что захваченные этим невероятным действом испытывали несказанное, упоительное наслаждение! Плитка, орнамент, крестики, уровень, шпатель, киянка, вдохновенно мелькая в наших руках (которые, казалось, ничем другим никогда и не занимались) создавали шедевр достойный имени великого флорентийца!
Ближе к вечеру второго дня работа была практически закончена, оставалось лишь положить самый объёмный декоративный элемент в центральную часть нашей великолепной композиции.
Вы когда-нибудь испытывали перехватывающий дух восторг от свершения того, что ещё совсем недавно казалось невозможным; и необыкновенную, всепоглощающую, неистовую гордость за свой труд? То – была жалкая тень тех эмоций и чувств, которые овладели нами в этот момент! Осязая божественность свершающегося творения и испытывая буквально физический резонанс от вибраций честолюбия и начавшегося вознесения, мы схватили нашу «центральную консоль» и… вдребезги разбили её!
Если бы я был кинорежиссёром, то поставил бы в это место – траурный марш. Впрочем, нет – он переливался бы красками радости, восторга и неуёмного оптимизма в сравнении с тем, что творилось у нас внутри.
«И низвергнешься во ад, где червь неусыпаемый и огнь неугасаемый…» – почему-то вспомнились слова моей давно умершей бабушки.
– Нас убьют, – прохрипел Мишка.
На него страшно было смотреть! Казалось, если сейчас ему предложить яд, он с удовольствием выпьет его. Боюсь, что и я не удержался бы от этого соблазна.
***
Спустя полчаса мы были в главном зале «Плитка-Центр» на Чернышевского.
–Добрый день. Я могу вам чем-то помочь? – вырос перед нами прыщаво – худощавый консультант.
–Да!
–Нам